О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина

– Ставленый мед. Двадцать лет выдержки, – объявил он и принялся разливать содержимое по стаканам. – А вот нашей любимой закуски нет, не обессудь. Надо было предупреждать, что придешь.

– Без разницы, – ответил Кощей и едва ли не залпом опрокинул в себя стакан. Финист молча пронаблюдал за ним. – Еще, – сказал Кощей, возвращая стакан на стол.

Сокол налил еще. Третий раз Кощей не попросил. Финист налил себе тоже и принялся медленно пить. Кощей буравил взглядом столешницу.

– Демьян меня ненавидит, – наконец заговорил Кощей. – Василиса с самого начала была права. Ему не нужны ни власть, ни сила. Он хочет просто жить.

Он оперся локтем о стол, прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу.

– Сложно его в этом упрекнуть, – заметил Сокол.

– Да, да… Василиса запрещает мне омолаживать ее. Говорит, не хочет пережить детей. Как будто я хочу. Когда всё пошло кувырком, Финист?

Сокол вздохнул и разлил им еще меда по стаканам.

– Тебе нужно отдохнуть, – заметил он. – Выглядишь уставшим.

– Да, пожалуй, надо, – неожиданно согласился Кощей. – Всё чаще стало сложнее вставать по утрам. Наверное, это и есть старость. И страшно подумать, что со мной будет лет через сто…

Они снова принялись пить молча. И когда стаканы опустели, Кощей перевел взгляд в окно.

– Трон не может достаться абы кому, – тяжело вздохнул он. – Я готовил Демьяна двадцать лет. Он знает, как устроена Навь, как держать в узде тех, кто в ней живет, как не допустить, чтобы они начали творить произвол… Это тяжелая ноша, но кто-то должен ее нести. Навь дарует огромную власть, но быть ее правителем – значит помнить, почему нельзя этой властью пользоваться. Демьян может думать что угодно, но я точно знаю, он распорядится ею правильно. А что станется, если на трон сядет тот, кто захочет использовать его в своих целях?

Холодок пробежал по спине. Сокол знал, что Кощей не нуждается в ответе. Они оба знали ответ. И их обоих он пугал.

Кощей сам взял бутылку, разлил остатки меда по стаканам поровну.

– Давай за что-нибудь выпьем, – попросил он. – За что-нибудь хорошее. Спасибо, что выслушал. Дальше я сам.

– Хорошо, – согласился Сокол. – Тогда давай выпьем за внуков.

– Каких еще внуков? – нахмурился Кощей.

– Которые будут моими правнуками, – лукаво улыбнулся Финист. – Я ж тебе говорил: рожай дочь, без мужика не останется. Говорил, что породнимся. Ну вот. Мои прогнозы всегда сбываются!

– Финист.

– Что?

– Я еще трезв.

Финист рассмеялся и поднял свой бокал.

– За счастье молодых? – поинтересовался он.

– За отцовские нервы, – отозвался Кощей.

Но хоть улыбнулся. Уже что-то. А то приходит, как к себе домой, и начинает пугать. Кто ж так делает-то, а?

Глава 28

Запах жареной картошки Демьян учуял, едва открыв дверь в подъезд. Подумал: повезло же кому-то. Можно было, конечно, развернуться, сходить в магазин, потом вернуться, почистить, порезать, пожарить…

Он даже не стал останавливаться. Ко второму этажу запах усилился. Демьян принюхался и пришел к выводу, что это у кого-то из соседей. Ну и пусть. Дернул ручку, и дверь привычно поддалась.

Юля. Опять не закрылась. Ладно, потом проведет воспитательную беседу. Хотя она же сейчас должна волонтерить у детей в больнице. Их решили ограбить тридцать первого декабря? Ну, идите сюда, голубчики.

Он уверенно шагнул в квартиру и утонул в запахе. А вместо грабителей к нему из кухни вышла Юля с лопаточкой в руках. И в фатиновой юбке с серебряными звездочками.

– Привет, – слабо улыбнулась она и отвела прядь со лба. – Я подумала, вдруг тебе захочется.

– Очень хочется, – подтвердил Демьян. – Ты не представляешь как. Спасибо. Юль, а ты чего дома?

Улыбка пропала с ее лица.

– Я не смогла, – тихо ответила она и перевела взгляд в пол. – Попросила Вику меня подменить. Я вместо нее потом второго числа схожу. Просто не сегодня…

Демьян понимающе кивнул. Разумеется. Как она смогла бы смотреть на чужих детей, только узнав, что своих у них не будет. И почему он сам об этом не подумал?

– Ладно, – кивнула Юля, так и не взглянув на него. – Мой руки и иди на кухню. Там почти всё готово. И на вечер останется. Еще салатик какой-нибудь сделаем. А вместо шампанского у нас сок.

Закусила губу.

– Обожаю сок, – ответил Демьян.

Она кивнула с явным облегчением и снова скрылась на кухне.

Демьян разделся и отправился в ванную. Долго бездумно глядел на воду, стекающую из крана на его руки и убегающую в сток. Потом пришла Чума. Запрыгнула на бортик ванной, села и уставилась на него желтым глазом. Демьян закрыл кран и сел рядом.

– Ты ведь тоже ее любишь, – сказал он. – Вот тебе и кажется, что ты знаешь, как для нее лучше. Кажется, что защищаешь ее. И, возможно, ты права: вряд ли я для нее лучшая партия. Вот и отцу так кажется. Что он защищает нас. И, может быть, он тоже отчасти прав. И однажды я прощу его за то, что он сделал сегодня.

Демьян глубоко вздохнул и перевел взгляд на потолок. Потолок требовал побелки. Он бы вполне мог заняться этим на праздниках. Ничего сложного.

– Я поставлю ей щиты, – поделился он с кошкой своим решением. – Сверху, чтобы не лезть в разум. Но печати отец от меня не дождется. Однажды Юля захочет поговорить об этом со мной и не сможет произнести ни звука. Она не простит.

Демьян протянул руку, чтобы погладить Чуму, но та шарахнулась в сторону, едва не упав в ванну, и протяжно, громко мяукнула, заставив его вздрогнуть.

– Всё-таки собаки куда адекватнее кошек, – вздохнул Демьян. – Дополнительный новогодний пауч ты сегодня не получишь.

Чума фыркнула и спрыгнула с бортика. Демьян усмехнулся. Вот же… Но стало полегче. А потом он едва не рассмеялся. Дожил, с кошками разговаривает.

На кухне Юля поставила перед ним тарелку с жареной картошкой и пиалку квашеной капусты.

– Баба Рая поделилась, – поведала она. – Еще грибочков маринованных дала. Я к ней сегодня заходила, подарила пакет зернового кофе. Она любит, сама мелет. У нее такая красивая кофемолка, механическая, у которой ручку крутить надо. Даже порой начинаю жалеть, что я не пью кофе… О, а давай для тебя такую заведем? Я сама тебе буду молоть.

– Давай.

– Она нас вечером на чай позвала. Сходишь со мной?

– Конечно.

Картошка у Юли получилась совсем не такой, какой выходила у него. Но это было не так важно. Демьян ел и понимал, что дело тут вовсе не в картошке.

– Юль, – позвал он. – А эта школа, про которую ты мне говорила… Приемных родителей… В нее же записываться надо, да?

Юля прекратила порхать по кухне белым облачком и приземлилась на соседнюю табуретку. Звездочки на ее юбке переливались в свете лампы.

– Да.

– А хочешь, прямо сегодня запишемся?

Она молча смотрела на него некоторое время, потом сглотнула.

– Ты правда согласен?

– Я сам приемный. И тоже жил в детдоме – там не то чтобы сильно радужно. Но мне повезло. Почему бы не помочь кому-то еще. Но, Юль… Из-за проклятья я могу взять только девочку.

Юля кивнула.

– Прямо сегодня запишемся? – переспросила она.

– Прямо сегодня.

– В любом случае это же не сразу. И мы же будем просить младенца, да? Это точно займет много времени. Они редко бывают. А если нам еще и только девочку…

– Юль…

– Спасибо… – Она сорвалась с табуретки, приземлилась у его ног, спрятала лицо у него на коленях и заплакала.

– Боги, за что ты благодаришь?

Она помотала головой и не стала отвечать.

А потом они и правда подали заявление на сайте и скачали список необходимых справок и документов. Приготовили салат. В восемь часов зашли к бабе Рае и посидели с ней немного. Потом вернулись к себе. Уже хотелось есть, и они не стали ждать ночи, чтобы сесть за стол. В одиннадцать у одного из клиентов Демьяна упал сайт, и он полчаса сражался с ним, пытаясь восстановить доступ. В это время Юля разослала поздравления своим друзьям. Справившись с задачей, Демьян позвонил сначала Злате,