Проклятый мастер Гуэй - Александра Сутямова

Ма продолжал слушать.

— Тебя же ждёт слава в этом городе. Герой города, Юн Шэн, пропал. Возможно, что погиб. И преступником является мастер У Лань, чей дом находится в почётном внутреннем круге. Если выбирать из двух зол, скажи, кто большее? Я, ныне ещё не являющийся демоном, раненный и лишившийся сотни лет практик? Или человек, именующий себя мастером, но при этом, совершающий над людьми поистине жуткие эксперименты? Обязательно пройди и в пустующую деревню неподалёку.

Поскольку Ма не ответил, Гуэй напомнил и о последнем аргументе:

— Если намерен сражаться, то не медли. И, если дух твоего меча вновь не отзовётся, тогда я был прав. А тебе ещё придётся в «Тихой комнате[И3] » молить о прощении владык Неба, Земли и Воды. [И4] И помни, что возможны только три помилования. Первое за встречу в лесу. Второе – за то, что пронзил мне грудь. Третье за то, что пожелал мне отсечь голову. А убийство брата – грех, который невозможно искупить.

Если можно так сказать из-за его повязки на глазах, Ма ещё какое-то время всматривался в Гуэя. Наверное, желая прочесть, обманывает ли тот. После чего коротко спросил:

— Где У Лань?

Сяо Ту, до этого угрюмый, напряжённый и отчаянный, наконец расслабился, и даже обрадовался.

— Не знаю. — честно ответил Гуэй. — Но его бумажные куклы повсюду. Притом, их иллюзии могут обмануть и мастера.

— Я же говорил, видимое обманывает! — получил Ма подтверждение своим словам и, как ему казалось, верности совершённому им, поистине безумному, поступку. — Важно внутреннее.

— Будь осторожен, брат Ма. — предостерёг Гуэй, — В Пустоте ты не сможешь увидеть даже себя. В доме У Ланя вначале нужно увидеть «внешним», дабы затем понять внутренним.

Ма больше ничего не сказал, и даже не желая дослушать, прошёл мимо Гуэя и недоверчиво закрывающего Тёмного мастера Ми Хоу.

Не останавливаясь, и не оборачиваясь, Ма бросил:

— Я убью тебя позже.

— Брат Ма, не входи в дом один! — скривившись от боли между рёбер, всё же крикнул Гуэй.

— Не называй меня «братом», — отдаляясь в сторону города, запретил Ма.

Какое-то время Гуэй ещё смотрел ему вслед.

— Точно помрёт, — скрестив руки, цинично подметил Хуо Ван.

Гуэй не ответил, а лишь развернулся в противоположную от города, пустой деревни и, возможно, идущего на смерть названного брата, сторону.

— Спасибо тебе, Сяо Ту, — обратился к нему Гуэй, и даже попытался поклониться, но, когда не получилось, потрепал писаря по шапке: — Храбрый кролик.

— Ну всё. — всплеснул руками Ми Хоу. — Теперь бежим.

— Зачем? — не понял его Гуэй. — Мы заключили соглашение. Он не может нарушить клятву.

— Потому, что скоро эти чёрные голодные твари будут здесь.

— Ты же сказал не беспокоиться, и что ты их запер!

— Ну, я соврал. Просто, я быстрее тебя, и добежав до деревни, всё-таки один раз переместился.

— Переместился?! — возмутился Гуэй, — Так, значит, они теперь тебя везде выследят!

— А я о чём, — прикрыв глаза, довольно кивнул Ми Хоу.

Гуэя одолевала злоба. Теперь всё было абсолютно не по плану. Хотя, и плана у них на этот случай не было. Но, как приятно было верить в то, что проблема решена. Он со всем укором посмотрел на Ми Хоу, а затем резко шагнул:

— Сяо Ту!..

Забрав себе один нефрит, Ми Хоу, положил пояс с остальными на землю.

Однако, тут же вернулся, забрав все, кроме одного.

И, подхватив отставшего Сяо Ту, поспешил нагнал мастера.

[И1]Речь о храме Фулун Гуань на горе Цинчэншань, провинция Сычуань. Один из многочисленных даосских храмов на горе, имеющей 37 вершин.

[И2]Речь идёт о легенде, согласно которой Ли Бин (и его сын) пленил (в других источниках, убил) дракона, устроившего своё логово на дне реки Миньцзян, из-за чего та выходила из берегов, и устраивая тем самым наводнения. В действительности же Ли Бин был главным инженером оросительной системы Дуцзянянь.

[И3]Комнате для медитации в качестве покаяния.

[И4]Речь о постулатах Пути «Пяти ковшей риса». Основателем данного пути является Чжан Даолин, и истоки данного учения начинаются в провинции Сычуань.

Глава 27

— Дом родной! — сидя на валуне, потягиваясь и вдыхая полной грудью лесной воздух, восхищался Ми Хоу.

— Ты же из Хэнань. — подметил Гуэй.

— И что? Мне Сиань такой же дом! Здесь я второй раз родился.

— Это, когда мастер тебя спас? — уточнил Сяо Ту.

— Совершенно верно, — довольно нежился на солнышке обезьяна.

— А родом ты из Хэнань? — переспросил писарь.

— С горы Суншань[И1] , — подтвердил Ми Хоу, — из уездного города Дэнфэн, знаменитого буддистского монастыря Шаолинь.

— Это правда? — оживился Сяо Ту, спрашивая у Гуэя.

— Правда, — стараясь не беспокоить раны, аккуратно сворачивал свой спальник мастер.

— Так значит, ты всё же буддист? — поинтересовался Сяо Ту.

— Я следую мысли о «глубокой взаимосвязи буддизма и Дао[И2] ». — пояснил Ми Хоу, — Благодаря монахам я смог научиться медитации и нескольким техникам боя.

— А ещё подворовывал еду, — усмехнулся Гуэй.

— Чего ты смеёшься? Все звери есть хотят!

— Только ты воровал столько, что монахи тебя выгнали.

— Не выгнали!

— Ну уж очень меня упрашивали тебя забрать.

— Не было такого!

— Тебя даже прозвали «вечно голодной мартышкой».

— Сам себе обед иди добывай!

— Не могу. Ты забыл? Я временно калека, и тебе предстоит обо мне заботиться.

— Так «танцуй» чаще! Чтобы скорее выздороветь, а не болтай.

— Практики цигун следует выполнять в благоприятное для этого время. — поведал мастер. — Только так они будут эффективны.

— Тогда и меня научи, — подперев рукой голову, повернулся к мастеру демон, — Как говорится: «Если старик опыт не передаст, молодой опытен не будет[И3] ».

— Я свои знания передаю. — возразил Гуэй. — Сяо Ту – завидный ученик для всякого мастера.

— Почему опять только ему?!

— Умному человеку нет нужды долго объяснять.[И4]

— Мы вообще друзья? Ты даже не сказал мне настоящее имя Хэй Ли! А у меня почти получилось повторить её технику! Больше я вам