Мутные воды - Алёна Дмитриевна Селютина
— Пустите переночевать в Женину комнату? — вместо этого попросил он.
— Тебя пущу, — ответила Саргылана Ивановна. — Нынче летом ночи холодные. Коли мерзнуть начнешь, топить надо. Я привыкла в прохладе спать, а Женья мерзнет. Она за дрова отдельно платит. Только мне уже тяжело вставать. Сможешь сам затопить?
— Я умею.
— И не удушишь нас? Смотри, задвижку не закрывай. Ну-ка, показывай, чего там умеешь.
Несмотря на усталость, Клим широко улыбнулся и принялся показывать. Женя рассказывала, что раньше якуты использовали камелек — открытую печь, образующую вокруг огня полукруг, с подведенным к нему дымоходом. Но камелек требовал едва ли не в три раза больше дров и был пожароопасен, и постепенно местные перешли на русские печи, тем более их можно топить углем. И несмотря на то, что нынешние дома были подключены к центральной системе отопления, никто в здравом уме в деревнях от печи никогда бы не отказался. Топить все равно приходилось, морозы зимой стояли лютые, да и лето могло выдаться не шибко теплым. Тем более якуты, верившие, что вся природа населена духами, почитали огонь и как духа домашнего очага, и как сильное божество. На взгляд Клима, для любого человека, взаимодействующего с природой, ее одухотворенность была очевидной. Поэтому рассказы Жени он воспринимал как вполне логичные, сами собой разумеющиеся вещи.
Клим продемонстрировал навык топления печи и едва сдержался от того, чтобы застонать от удовольствия. Руки все помнили. Руки хотели помнить и работать. Пламя в печи обдало-обняло его теплым дыханием, и на душе стало немного легче.
— Держи. — Старушка протянула ему лепешку и велела строго: — Покорми огонь.
Клим не увидел смысла перечить, да и не захотел. Аккуратно положил лепешку в горнило и закрыл заслонку.
— Ну и хорошо, — благосклонно покивала головой хозяйка. — Духов уважать надо, тогда защитят. А то ходят тут…
— Кто ходит? — мгновенно напрягся Клим.
— Да вот этот ваш… Который с тобой приходил… Просился к Женьиным вещам, я не пустила. И еще один. То и дело макушку вижу за забором.
— В очках?
— В очках, — подтвердила Саргылана Ивановна. — Щуплый, длинный… Я ж вышла, попросила его дров наколоть, а он и убежал.
Клим нахмурился. Парень, которого он видел до этого, весьма подходил под данное описание.
— А вам дров наколоть надо?
— Да надо бы, — призналась старушка. — Я по чуть-чуть на лето беру и обычно мальчишек местных прошу за малую денежку, но вот бы кто по доброте душевной…
И бросила на него очередной внимательный взгляд.
Клим кивнул.
— Наколю. Только посплю сначала, хорошо?
Комната, которую занимала Женя, оказалась совсем маленькой, квадратов пять, не больше. Односпальная кровать, стол, стул, небольшой шкаф с немного криво сидящей на петлях дверцей. Ничего лишнего. И все очень аккуратно, как Женя и любила. Единственное узкое окно выходило на тот самый курятник, который Клим уже видел. Получалось, что парнишка мог пытаться заглянуть во вполне конкретную комнату.
— А Женья говорила, муж ее каким-то животным величает, — задумчиво обратилась к нему Саргылана Ивановна. — Не напомнишь каким?
— Ежиком, — улыбнулся Клим. Эх, ему бы такую сотрудницу.
— Ключ в шкафу висит, только Женья никогда не запиралась, — сказала тогда старушка и после этого оставила его одного.
Клим плотно закрыл за ней дверь. Подумал и решил тоже не запираться. Чутье подсказывало, что Саргылана Ивановна к нему посреди ночи с проверкой не нагрянет, а вот если придет кто другой, то лучше дать ему шанс войти беспрепятственно. Он бросил свой рюкзак в угол. Осмотрелся. А потом мысленно поделил помещение на квадраты и за следующие сорок пять минут методично обыскал его все. Заглянуть под кровать. Под ковер. Перетрясти постель. Осмотреть шкаф. Прощупать одежду. Глянуть под столом. И за столом. Вытащить все из ящиков и перебрать. Вытащить сами ящики. Проверить их на двойное дно.
В ящике стола нашлись две желтые упаковки M&M’s с арахисом. Одна вскрытая, другая запаянная. Женька их любила. Клим взял вскрытую упаковку, заглянул внутрь, насчитал пять несъеденных орешков: один желтый и четыре коричневых — эти она всегда оставляла напоследок, — и во второй раз ощутил, что готов потерять самообладание. Эта простая, привычная в их мире вещица выбила его из колеи. Но сорваться было нельзя. Он даст волю мыслям, когда Женя проснется. А еще самолично принесет ей эту упаковку в больницу и скормит все оставшиеся орешки. С рук. И пусть она ему хоть слово скажет…
Клим положил упаковку обратно, задвинул ящик и продолжил обыск. Проверил плинтуса, шторы, карниз для штор, плитку на потолке. Тихонько простучал стены. Он понятия не имел, что надо искать, поэтому искал все. Закончив, Клим сверился с мысленным планом, так же мысленно зачеркнул все проверенные квадраты, убедился, что ничего не пропустил, и только тогда перешел к осмотру найденных вещей, выложенных им на столе в ровную шеренгу.
Обручальное кольцо. Оно лежало рядом с ноутбуком, и Климу хотелось верить, что это Женя сама сняла его перед сном, а не кто-то снял с нее, прежде чем отвезти в больницу. Подумал и на всякий случай убрал кольцо к себе в кошелек. А то еще потеряется…
Женин диктофон. Почему-то один, хотя Клим точно знал, что у нее их два. Все интервью она всегда проводила под запись, причем на два устройства одновременно после того, как однажды диктофон у нее сломался в самом начале беседы и она потеряла разговор целиком.
Клим наугад выбрал запись и включил. Женин голос наполнил комнату. Неважно было, что именно она говорит. Клим слушал ее тембр, ее интонации, ее смех. Его еж умел быть удивительно ласковым порой. Особенно со стариками. Ни к кому Женя не относилась так хорошо, как к ним. Не было ничего удивительного в том, что Саргылана Ивановна явно за нее переживала. Теперь вместо Жени заговорил кто-то другой. Клим перемотал запись, ища ее голос. Нашел почти в конце. Женя благодарила за беседу. На этом дорожка закончилась, и звук оборвался. Клим прокрутил список записей, посмотрел даты и время. Последняя была датирована позавчерашним числом. Получалось, что вчера интервью Женя не брала.
Синий кожаный блокнот — Женин полевой дневник. Клим полистал его и отметил неровность почерка. Много зачеркиваний. Какие-то черточки на полях. Вопреки давно заведенному ею же порядку, в эту поездку Женя вела записи хаотично. А ведь она была жутко педантична в отношении всего, что касалось работы.
Ноутбук. Пароль Клим знал. Здесь все было как обычно. Рабочие папки и ничего лишнего. Клим зашел в браузер, но и там ничего интересного не обнаружил. Все сугубо по работе. Отметил, правда, что
