Революция кукольной принцессы - Мэри Кенли

губы. – Сестра нисколько не пощадила дочь графа. Но если меня отравили один раз, то её… Травили медленно и долго, понемногу добавляя лекарство в еду. Эллерия подкупила горничную Алианны… И использовала всё коварство данного метода. Ведь если использовать накопительный эффект лекарства – оно задушит ребёнка в утробе ближе к родам, отняв жизнь в самый последний момент. И… После этого убьёт мать.

— Мой глупый брат отослал возлюбленную, чтобы спасти, но этим лишил её и малейшего шанса на выживание, - усмехнулся Рейнар.

Но в этой усмешке не было ничего, кроме потаённой ярости.

— Да, - пожала плечами Вера, - настолько жестокий метод расположил к Эллерии вдовствующую императрицу. И, в конце концов, сестрица лично присутствовала в момент смерти Алианны. Наблюдала за последним её вздохом…

— Что насчёт тела младенца? – резко спросил Рейнар. – Где оно?

— Вы за этим меня посетили? – герцогиня насмешливо прищурилась. – Возможно, ваши поиски беспочвенны? Представить, что императрица решила изничтожить ребёнка…

Вера замерла, словно собственные слова смутили её.

— Я ненавижу Её Величество, - холодно процедил князь, - но даже я не поверю в то, что женщина, потерявшая собственное дитя, смогла осквернить тело.

Герцогиня молчала. Плечи женщины несколько раз вздрогнули, а беспокойный взгляд метнулся к окну.

— Моя… Моя дочь, ты привёз её сюда? – тихо спросила Вера.

— Киана осталась на берегу, - спокойно ответил мужчина.

— Ясно… Да, это хорошо, - Аглесс успокоилась, облизнув губы, треснувшие в нескольких местах. – Императрица…  Похоронила мёртвого мальчика. Она… Понимаете, рыдала, словно умер её собственный сын. Это был последний раз, когда я видела слёзы сестры. Будто в ней окончательно сломалось что-то светлое, во что она верила до сих пор.

«Мы принимаем решения – и всю тяжесть последствий» - вновь повторил Рейнар, а дыхание его сбилось.

Сколько же отчаяния во всей этих людях. Там, где главным мотивом казалась власть… На первое место вновь выходит сумасбродное сочетание любви и ненависти.

Эллерия хотела отомстить Алианне за то, что сотворил император. Она выбрала самый жестокий способ и довела его до конца, но, кажется… Не получила удовольствия.

Вместо одного мёртвого ребёнка, умерли двое.

— Я знаю, где он похоронен, - призналась Вера, - с тех пор мы с сестрой никогда не говорили по душам, но, думаю… Что я осталась последней, кому ведома правда.

Рейнар склонил голову набок, внутренне напрягаясь.

— Чего вы хотите за эту информацию?

— Мне ничего не нужно, - ухмыльнулась Вера, - впрочем… Вы ведь расскажете моей дочери обо всём, верно? Не стоит… Упоминать о том, что я понесла дитя Ивара и затем потеряла его.

— С чего бы? Хотите обелить себя в глазах Кианы? – нахмурился Рейнар.

— Я? – Вера рассмеялась, отрицательно качнув головой. – Нет. Этой одинокой малышке лучше забыть о том, что у неё есть мать. Просто… Киане не стоит винить во всём герцога. У принцессы остался только отец, было бы глупо отказываться от всех родственных уз.

Рейнар внимательно смотрел на Веру, ловил каждое её слово, пока с уст женщины срывалась подробная информация о местоположении могилы. Поблагодарив её, напоследок князь проговорил лишь одно:

— Кое в чём вы ошиблись, герцогиня. Киана больше не одинока.

И вышел вон, оставив дом скорби в мертвенном молчании.

Тяжёлая ноша на крепких плечах Рейнара, наконец, немного сдвинулась. Ветер дул в затылок, толкая его дальше… Вернуться в Калн. Им осталась последняя битва, которая навсегда изменит империю.

— Фурия, - одними губами позвал мужчина и человек в чёрном тотчас возник рядом, будто материализовавшись из едкого дыма. - ты всё слышал?

— До последнего слова, господин, - кивнул дознаватель, - мы найдем его в кратчайшие сроки и отправим на алхимический анализ.

— Прекрасно.

Князь устало провёл ладонью по светлым волосам и в последний раз оглянулся на заброшенное поместье.

«Мы куем свою судьбу и выковываем стены клетки… Занятно. Очень занятно»

Рейнар убыстрил шаг, дабы успеть до прилива. Сапоги вновь утопали в песке, ветер щедро забрасывал за ворот капли морской влаги. Киана стояла на берегу, чуть в отдалении, беззащитно обняв себя за плечи.

Хрупкая, но стойкая, с живыми сияющими глазами – такой она нравилась Рейнару куда больше.

«В тебе был надлом, была трещина, но она не похоронила тебя в глухой бездне, моя принцесса. Надеюсь, участь Веры Аглесс никогда не коснётся её дочери. В конце концов, я готов сложить голову ради этого»

— Нашёл? – просто спросила Киана, мягкой ладонью касаясь его подбородка.

— Нашёл. – улыбнулся Рейнар.

Обхватив пальцы принцессы, он начал неспешно говорить с ней, приоткрывая завесу истории.

Принцесса должна знать, кем именно являются её родные. Князь поколебался лишь на последнем факте и, всё же, умолчал о подлинных страданиях Веры Аглесс, исполняя просьбу герцогини.

Киана посмотрела ему в глаза и, кажется, сама догадалась. Мутная пелена заволокла её взгляд, прежде чем девушка хрипло выдохнула:

— Всё это… Внушает неподдельное отвращение. И… Ты был прав: никто в этой истории не остался счастливым. Император, императрица… Каменный и Золотой герцоги. А также их жёны и дети…

Девушка сжала пальцы в кулачки.

— Моя мать нарушила уговор и, поэтому, Рихтер всегда смотрел на меня… Так неприязненно. Видел лишь её искаженное отражение. Он не хотел… Чтобы я когда-либо заняла главенствующую позицию в доме Аглесс. И именно за этим привёл в дом бастарда, сына служанки… Моего брата Эрнста.

Болезненный блеск отразился в её глазах, прежде чем Киана закрыла лицо руками. Рейнар крепко обнял девушку и украдкой шепнул той на ухо:

— Это только лишь мрачное прошлое, принцесса. Время, когда они принимали решения за нас – уже прошло. Настало время перемен.

Глава 34

Калн затих. Поздняя ночь укрыла разоренные улицы, где лишь недавно (силой народного ополчения) потушили пожары. Столица изменилась до неузнаваемости.

Мрак обильно расползся по артериям города, отравил его изнутри и только напряженный страх с привкусом пепла жил в умах людей. Грабежи и разбой стали настолько частыми явлениями – что в Калн со всей страны потянулись бандиты, проходимцы и негодяи.