Сладкий праздник драконьего сердца - Ксения Лита
— Я разрушила? — уточнила я. — Ты сейчас точно ничего не перепутала?
К ней уже подтянулись остальные, и сейчас ситуация выглядела примерно так: Катя против всех.
— Ничего я не перепутала! Ты сама говорила, что ты используешь рецепт из своего мира! Он тебе не принадлежит! А месье Ламбер изобрел свой! Просто вышло недоразумение, а ты натравила на него своих высокопоставленных покровителей!
Что? Что?!
— Я никого ни на кого не натравливала, — с трудом сдерживая эмоции, стараясь оставаться спокойной, произнесла я. Мне сейчас не верилось, что это те самые девочки, с которыми мы пили чай. Которых я первыми угощала десертами и которым рассказывала все-все-все про эти самые десерты. Я, между прочим, никогда не доставала ингредиенты из-под полы, никогда не выставляла себя супер-кондитером и уж точно никогда не говорила, что рецепт принадлежит мне. Я охотно со всеми делилась, если меня спрашивали, показывала, как лучше сделать, каких ошибок можно избежать. Возможно, именно поэтому жгучая детская обида сейчас затопила меня с головой. — Я просто пришла на конкурс… я ни о чем не знала. Ни о том, что Ламбер соберется готовить макарон, ни о том, что…
— Конечно, не знала она, — хмыкнула Ирма. — Ты вообще ничего не знаешь, ты же не особо приближенная к его высочеству и к сыну Гартиана Эрланда! Вы там вообще все втроем делаете, да?
Все загомонили, и каждый явно стремился высказать свое мнение о том, что мы там делаем втроем, и как я обидела бедного-несчастного месье Ламбера. Ирма двинулась ко мне, следом за ней остальные, и неизвестно, чем бы все это вообще кончилось, если бы не вошедшая на кухню Мисса:
— Цыц! — рявкнула она, и снова воцарилась тишина. — На полчаса вас одних оставить нельзя, чисто курицы в курятнике! Что встали? Возвращайтесь к работе, академия сама себя не накормит. Катя, пойдем.
Вся радость и энтузиазм после вчерашнего схлынули, словно их и не было никогда. Я никогда не радовалась ничьим поражениям, и уж тем более никогда не строила козней, поэтому сейчас чувствовала себя отвратительно. Мне не хотелось говорить с Миссой, не хотелось говорить вообще ни с кем, но она, судя по всему, собиралась меня уволить. Поэтому я приготовилась сказать, что я согласна, но…
— Не обращай внимания, — шеф вздохнула и посмотрела на меня. — Тут Тата заходила, принесла новости на хвосте. Все перевернула с ног на уши. Я им уже сказала все, что по этому поводу думаю, но, видимо, не дошло. Или дошло, но приятнее верить в то, во что хочется.
— Почему?! — вырвалось у меня.
— А ты сама не поняла еще? Завидуют они тебе. У зависти всегда две стороны, одна помогает увидеть, чего ты хочешь достичь, и стремиться к этому, а другая вот такая. Уродливая.
— Но я же не от кого не скрывала рецепты! — выдохнула я. — И всегда готова была помочь, и поделиться…
Мисса махнула рукой.
— Не только в рецептах и в твоей победе дело. Ты везде появляешься с его высочеством. И этот твой второй парень…
— Он мне не парень, — я сложила руки на груди.
— Да неважно, — рассмеялась шеф. — Важно, что он с тебя глаз не сводит. Отхватила ты, Катя, двух самых видных парней Плиона, естественно, это многим не по нраву. И не только нашим, среди аристократии, я уверена, все то же самое.
Я вздохнула, вспоминая, как при виде моих десертов кривилась герцогиня из жюри.
— Хотите меня уволить — увольняйте.
— А ты сама-то чего хочешь? — Мисса пристально посмотрела на меня. — Здесь продолжать работать или с принцем время проводить?
— Меня и на здесь и на принца хватает, — я вернула ей пристальный взгляд. — Мне нравится то, что я делаю. Нравятся девочки…
Я осеклась, вспоминая, как девочки на меня смотрели.
— С ними я поговорю, не переживай. Дойдет до них все. И, если хочешь остаться, оставайся. Но, если хочешь мое мнение, не на кухне твое место.
«А где?» — захотелось спросить мне.
Рядом с Кирианом? Так он закончит академию, станет королем, и со временем… со временем ему найдут выгодную партию. А я, может быть, открою свою кофейню и соберу по осколкам свое сердце. Начну все заново. Опять.
Поразительно, как одно утро может перевернуть мир с ног на голову и превратить яркие краски в пыль.
— Хорошо, я подумаю, — тихо сказала я. — У меня там тесто стоит, надо по формочкам разложить.
— Пойдем вместе, — сказала Мисса. — Я их приструню, заодно скажу, что все встречи с Татой теперь только за территорией академии. Сюда ей больше дороги нет.
Я не стала отвечать. Из меня будто выпустили весь воздух, и сейчас я напоминала себе сдувшийся воздушный шарик с детского утренника. Еще вчера он парил под потолком, наполненный радостью-гелием, яркий, цветной, а сейчас валяется на полу, как сморщенная просроченная сосиска.
Тем не менее печенье само себя не доделает, и я все делала на автопилоте. Разложила тесто в формочки, выставила их на огромный поднос. Все это под шушуканья за спиной и под регулярные обрывающие их окрики Миссы.
Дальше надо было открыть печь, перетащить поднос, и я едва успела потянуть на себя заслонку. Вырвавшееся оттуда пламя устремилось ко мне, грозя превратить в живой факел, из-за спины раздался визг и крики. Я инстинктивно вскинула руки, чтобы защититься, и окутавшее их сияние отразило пламя обратно, загоняя его в печную пасть. Я захлопнула заслонку раньше, чем успела что-либо понять, а после в недоумении уставилась на собственные ладони. Которые, искрясь и переливаясь, окутывала полупрозрачная дымка серебристо-голубой магии.
8. Нортон
Настроение Нортона было отвратительное с самого утра: он не выспался из-за девушки. И ладно бы он не выспался из-за девушки, потому что они зажигали всю ночь в постели. Он не выспался из-за девушки, с которой не зажигал и даже не мог зажечь.
Катенька.
Ее имя было самым сладким звуком, но все равно горчило на языке. Потому что он мог произносить его только про себя. Потому что она не просто принадлежала другому дракону, она смотрела на того дракона влюбленными глазами, а его, Нортона, не замечала. Вернее замечала, ему доставалось всего ничего ее яркого солнечного света. Один лучик против теплого светлого покрывала для Кириана. Катя
