Перевозчик (СИ) - Константин Владимирович Денисов

— Планы были в интересах человечества, — хмуро сказал Шторм.

— И судя по тому, что случилось, не все в вашей конторе их разделяли, верно? — сказал я, — так что даже не знаю, стоил ли их им возвращать. Может быть, просто уничтожить? Если это, конечно, безопасно.

— Уничтожить легко, сделать тяжело, — вздохнул Шторм, — может быть, ты и прав. Но только это никак нам не помогает разрешить текущую ситуацию. Как бы я хотел принимать решения только за себя! Это настолько проще, чем думать о зависящих от тебя жизнях… и ладно бы было понятно, где враг, а тут он получается везде. Непонятно кому можно верить.

— Что-нибудь придумаем! — попытался обнадёжить его я.

— Всё вокруг, чем дальше, тем больше, погружается в хаос. Только мы могли взять на себя ответственность за разворот процесса в обратную сторону. У нас были люди, средства, силы… и план! Да, у нас был план, как всё это реализовать. Но, похоже, что теперь всё в прошлом. Ведь если похищение кристаллов стало возможным, значит, наша организация сгнила изнутри. Теперь нет надежды. Никто не сможет взять ситуацию под контроль. Постепенно местные амбициозные царьки будут захватывать власть и территории, подминая под себя всё оставшееся население. И не надо думать, что они будут проявлять гуманизм. Мир ждут тёмные времена. Не будет силы, которая сможет всё это остановить! — сказал Шторм.

— Думаю, ты ошибаешься! Чтобы справиться с хаосом, в который погрузился мир, нужны простые задачи и простые решения, — сказал я, — не нужно всё усложнять и ставить далекоидущие сложные цели. Всё просто. Существует только добро и зло, чёрное и белое, плохие люди и хорошие. Сложная рефлексия для более сытых времён. Когда человечество стоит на краю, нужно действовать более грубо и прямо. Ты либо помогаешь людям, либо убиваешь их. Выбирай сторону и не меняй её в зависимости от ситуации, вот рецепт жизни в постапокалиптическом мире.

— К чему ты клонишь? — озадачился Шторм.

— Сейчас объясню, — сказал я, — если большая часть выживших людей выберут сторону добра, то у человечества есть надежда, а если сторону зла, то мы, скорее всего, обречены. Мир скатится в ад и взаимное истребление. Пока что у нас есть шанс, но он очень хрупкий и может исчезнуть. Но то, что есть люди, стоящие на правильной стороне, внушает оптимизм. И такие люди есть везде, и появляются они вроде бы из ниоткуда. Просто, в определённый момент какой-нибудь обыватель делает определяющий для себя выбор и, наконец-то, перестаёт быть сторонним наблюдателем и выбирает сторону. И вот именно на них, на выбравших правильную сторону, вся наша надежда. Не на внешнюю большую силу, а на внутренний настрой выживших людей, на тот выбор, который они делают каждый день, живя свою жизнь. И если большая их часть будет выбирать «светлую» сторону, то у мира есть шанс.

— Сколько ни выбирай добро, всегда придёт кто-то с большой дубиной и подчинит тебя себе. Без армии, без вооружённого доминирования ничего не получится, — возразил Шторм.

— Вопрос в том, кто будет доминировать и можно ли им верить, да? Представляют ли они реально интересы людей, или являются самопровозглашёнными мессиями? — сказал я, — к тому же никакие царьки долго не смогут удерживать ситуацию под контролем. Управлять людьми грубой силой и страхом можно, но всегда только ограниченное время. Такая власть долго не держится. Либо, для применения этой силы нужны более тонкие механизмы, чтобы люди даже не понимали, что к ним применяют принуждение. Но мир упростился и не думаю, что сейчас есть группировки, способные на это. Как я и сказал: чёрное и белое; добро и зло. Всё просто! Нужно только выбрать сторону, а дальше все решения уже приходят сами собой.

— То есть, ты думаешь, что общество само всё отрегулирует со временем? — удивился Шторм.

— Нет, но оно должно поддержать тех, кто хочет его возглавить и контролировать. Должно доверять этим людям. Нужна идея, которая заставит следовать за лидерами. Идея может быть очень простой. Уникальность здесь не нужна. Люди должны хорошо понимать цель и верить в её достижимость. Но всё это должно происходить добровольно. Нельзя осчастливить насильно. А исходя из твоих слов, у меня сложилось именно такое ощущение. Вы не собирались спрашивать ничьего согласия. А гуманитарные конвои, это просто попытка купить себе дополнительные голоса «избирателей». Впрочем, ты же сам говорил нечто подобное, — сказал я.

— Да, было дело, — кивнул Шторм, — но всё это философия. Нужно понять, что делать дальше. Я бы хотел спрятать фуры так, чтобы их никто не смог найти и уже с развязанными руками попытаться разобраться в ситуации.

— А разве сейчас они не спрятаны? — удивилась его словам Маша.

— Сейчас они делают вас мишенью охоты. Вам это нужно? Эти кристаллы будут искать, не считаясь со средствами, пока не найдут. Слишком высокие ставки в этой игре. Слишком многое на это поставлено! — сказал Шторм.

— Ты так и не сказал, что это за штуки такие, — напомнил я.

— Да я вроде и не собирался пока, — взглянула на меня Шторм, но не очень уверенно, — информация секретная… хотя теперь уже это, наверное, не так важно. Да и вы имеете право знать.

— Да, знать бы не помешало, во что такое мы вляпались, — кивнул я.

— В общем, этим занимаемся не только мы, а очень многие. Все у кого есть на это силы и средства изучают это, — сказал Шторм.

— Чем этим и что это? — спросил я, потому что не понимал, о чём он говорит.

— Магией, чем же ещё, — вздохнул Шторм. И вздох его, скорее всего, относился к тому, что ему сейчас предстояло поделиться с нами информацией, которая носила в их организации гриф «Секретно». И несмотря на то что ситуация изменилась, Шторму было трудно переступить через себя и рассказать то, чего он рассказывать по долгу службы никак не должен.

— Все, так или иначе, занимаются магией, — сказал я, — такова теперь наша жизнь. Не понимаю, чем вы в этом отличаетесь от остальных.

— Я имел в виду, заниматься исследованием магии. Наши создали науку, изучающую магические проявления. Потому что обычно всё, что связано с магией носит стихийный характер. А учёные все проявления магии систематизируют, анализируют и пытаются уложить в схему, чтобы магией можно было значительно более эффективно пользоваться, — сказал Шторм.

— Все в той или иной степени занимаются тем же