Саламандра - Полевка
На завтрак Лекс выскочил первым. Сканд любовался его грациозной походкой и то, как мило он смотрится с ребенком на руках, но тут из-за двери на него упало тело… Сканд подхватил его скорее машинально, а рассмотрев, едва не кинул на пол. Это был крайне довольный Козюль.
— Ах! Сканд, вы спасли меня! Мой спаситель! — Козюль хлопал глазками и пошло облизывался, — я так торопился к своему повелителю, что споткнулся! Какое счастье, что меня спас такой сильный и отважный человек! Как же отблагодарить своего спасителя? — Козюль приподнял край туники и продемонстрировал голые бедра. — А впрочем, вы же хотели навестить меня сегодня утром?
Лекс опешил от такого наглого наезда на мужа, тем более прямо у него под носом. Сканд скривился, как от зубной боли, и прихватил Козюля за ухо.
— Да! Именно, — Сканд ухмыльнулся, — я сказал, что разберусь с тобой утром!
Сканд потянул Козюля за ухо и тому пришлось схватиться за его руку, чтобы ухо не оторвали. Он шипел, ойкал и перебирал ногами, пытаясь подстроиться под широкий шаг мужа Лекса. Сканд вытащил полуголого парня с развевающейся копной волос на улицу и потащил в угол, где проводили наказания провинившимся. Там стояла скамья, на которой пороли виноватых мальчишек. Сканд бросил на нее всхлипывающего Козюля и потянулся к ведру, в котором отмачивались розги.
— Ложись на живот! — Сканд выбрал самую тонкую розгу и взмахнул ей в воздухе, стряхивая капли, — как говорит мой любимый муж, если не доходит до головы, то будем объяснять через задницу!
— Я?! Меня нельзя пороть! Я — Козюль! — возмутился милашка.
— Ты — Козлик, — Сканд махнул в воздухе розгой, — а это значит, вертлявое и бестолковое существо. И вообще, в этом доме ты никто и звать тебя никак. И чем быстрее ты это поймешь, тем тебе будет легче. На живот!!
Козюль попытался вскочить, но рядом оказались нубийки, они схватили строптивого наложника и уложили на скамью, держа его за руки и ноги, чтобы он не вздумал вскочить. Козюль сразу обозвал их предательницами и начал оскорблять. Словарный запас местных ругательств у Лекса значительно пополнился…
— Ты сегодня ночью проник к нам в спальню, — Сканд стегнул по голым ляжкам, — тебя никто не звал и не ждал, — розга опустилась еще раз, оставляя красный след на коже, — но ты решил, что можешь влезть в супружескую спальню без спроса и разрешения… Ты смеешь смотреть на моего обожаемого мужа без почтения и пытаешься дерзить! Ты будешь послушным, будешь есть и одеваться, как тебе велели, не будешь задирать других младших! Если ты провинишься еще раз, то в следующий раз я возьмусь за плеть! Я не потерплю в своем доме беспорядка и неповиновения!
Сканд во время этой отповеди не переставал стегать наложника, не разбирая, куда приходятся удары, по голым ногам или короткой тунике. На голых белоснежных бедрах появились красные полосы, которые уже начали сочиться кровью. Было видно, что Сканд сердит и не сдерживается. Вокруг места экзекуции собралась небольшая толпа мальчишек и взрослых, все потрясенно молчали. В этом доме Сканд никогда не наказывал, да у него и повода не было сердиться на домашних. А если и случалось, кому-то из мальчишек или девок провиниться, то всегда наказывал Тиро, предварительно объяснив, за что. Но сейчас вид злого Сканда и крики Козлика вызвали в толпе младших легкую панику.
— Видишь, так наказывают плохих мальчиков, — за спинами мальчишек стоял Лекс и держал на руках Ламиля, который смотрел и слушал все с широко открытыми глазами, — хороших мальчиков, послушных, целуют. Вот так, — Лекс поцеловал ребенка, — а плохих по попе ата-та, — он похлопал по попе малыша, — будешь послушным?
— Мой! — Ламиль стремительно обнял Лекса за шею и прижался маленьким телом, ища защиты, а через секунду выпрямился и, показав пальцем на Сканда, спросил, — Ска?
— Да, Сканд расстроился, что в доме появился непослушный мальчик, — Лекс покачал головой и подошел к мужу, — Сканд хороший, давай его поцелуем и скажем: не расстраивайся Сканд, мы будем послушными.
— Ска! — Ламиль потянулся к опешившему здоровяку, и тот растерянно подхватил его на руки, — Ска! А-а-а… — пропел малыш, а потом доверительно погладил по щеке и добавил, — Зи!
— А теперь поцелуй! — Лекс потянулся и поцеловал Сканда в щеку, — вот так!
Ламиль потянулся и прижался губами к другой щеке, а потом коротко выдохнул «пуф», во дворе все засмеялись. Всем, похоже, стало легче, даже несмотря на то, что Козюль все еще скулил на скамейке. Лекс подхватил ребенка и подошел к наказанному.
— Отпустите его, на первый раз достаточно! — скомандовал он нубийкам, а потом обратился к наложнику, — Козюль, ты должен понять, что твоя жизнь изменилась, ты больше не в доме родителей, когда все пытаются тебя баловать и потакать твоим капризам. Ты теперь вещь и, более того, вещь никому не нужная. Твоя невинность не нужна ни мне, ни моему мужу, ты можешь отдать ее любому воину, или оставить себе. Сегодня Тиро снимет с тебя бубенчик и повесит на колечко золотую монету. Это мой подарок тебе. Теперь ты сам будешь принимать решения, что делать со своей жизнью.
Сканд с интересом посмотрел на мужа, но заинтересованно промолчал. Тиро насторожил ушки, впрочем, как и все во дворе. Лекс хмыкнул и продолжил:
— Я советовался по поводу тебя с Первосвященником, он сказал, что вернуть тебя домой можно, — глаза Козюля блеснули, и он даже перестал всхлипывать, весь обратившись в слух, — но твой отец зарежет тебя, не переступая порога дома, поскольку твое возвращение до пятой линьки будет позором для всего рода. Я могу отдать тебя в гарем императора, Шарп с удовольствием примет еще одну игрушку, и ты проведешь свою бесполезную жизнь в переполненном гареме, заброшенный и никому не нужный. Нет, скорее всего, Шарп возьмет тебя на ложе раз или два, но не строй иллюзий, он о тебе забудет, у него таких, как ты — сколько? Сотня? Две сотни? У Шарпа есть любимый муж, а все остальные для него, как камни под ногами…
Глаза у Козюля
