Саламандра - Полевка
— Ну, все, теперь все это разберем, пока Чаречаши не уедет к себе.
— А почему? — удивился муженек.
— А чтобы не спрашивал лишний раз, что у нас и как, меньше знаешь — крепче спишь! Не увидит новую печь для плавки и расстраиваться не будет, что у него такой нет. Поужинаем дома? А то у меня зеркало остывает, и я не хочу уходить, пока все не закончится!
— Хорошо, — Сканд пожал плечами и вошел в дом.
Ему сразу рассказали, что Тара уехала в поместье, наводить там порядок. Сканд выскочил во двор поругаться, что рыжик так поступил без его согласия, но посмотрев на сосредоточенную мордашку милого, который щипцами зарывал в уголь что-то весьма громоздкое, передумал ругаться. Во-первых, рыжик может этими щипцами ему и по морде дать, а во-вторых, разве заниматься домом и хозяйством не забота одного из мужей? И даже хорошо, что Лекс все решил сам, значит, относится к дому серьезно… Сканд довольно улыбнулся, ну да, у него замечательный муж, самостоятельный и ответственный, и такая лапочка к тому же…
Гости, дорогие…
Лекс понял, что устал и морально издерган, понимание того, что вскоре появится непонятная составляющая в этой жизни под названием «брат», не давало расслабиться, и он смог уснуть только после целительного сеанса неторопливого секса. Сканд, похоже, прочувствовал напряжение, которое просто звенело в рыжике, и постарался, чтобы ненаглядный растекся по кровати, как растаявший кусочек меда, который он очень бережно собрал в кучку себе под боком при помощи рук и языка и с удовольствием наблюдал, как все это рыжее милашество посапывает во сне. Спящий рыжик был таким милым, что в груди все переворачивалось от нежности и желания защитить его от всего мира.
Ночью в хозяйственном дворе остались Броззи с Маем, они по очереди качали меха, опуская температуру в горне, и ученики-стекловары, которые тоже кружили вокруг своего горна, не смея полностью его затушить и напряженно прислушиваясь, не раздастся ли тревожный хруст стекла, который означал бы, что все их усилия пошли прахом. Но большой стеклянный лист, покрытый серебром, молчал, а уголь, засыпанный в горне, уже прогорел, полностью отдавая под мехами последние искорки тепла.
Проснувшийся на рассвете Лекс с трудом растолкал Сканда, который опять свернулся вокруг него, как спрут вокруг добычи, и довольный, как сытый поросенок, выскочил во двор. Для начала он проверил большое зеркало. За ночь оно уже остыло. Высыпав на землю пару мешков песка, мастер осторожно вытряхнул теплое зеркало из формы. Оно оказалось безупречным! Не было ни пузырьков воздуха, ни неровностей серебра внутри зеркала. Идеальное, совершенное, безупречное во всем. Начиная от цвета. Стекло было теплого оттенка топленого молока, без выраженной синевы или желтизны. Оно было… Лекс замер, пытаясь подобрать слово, но оно было восхитительным.
Цвета внутри были настоящими, и Лекс в очередной раз поразился собственному внешнему виду. Он уже привык идентифицировать свою личность с молодым и привлекательным телом юного парня, но сидя перед большим зеркалом, он опять растерянно рассматривал себя, пытаясь отыскать хоть что-то, сохранившееся от прежнего Александра Яворского. Но от него остались только сосредоточенный прищур глаз и наклоненная к плечу голова. Александр помнил за собой привычку в тяжелых раздумьях наклонять голову, как будто взгляд под другим углом мог помочь найти выход из проблемы. А еще улыбка, которая вначале приподняла один уголок идеального рта, а потом раздвинула восхитительные карминовые губы в призывном оскале. Лекс провел кончиком языка по белоснежным зубам и довольно облизнулся. Нет, все же, тело рыжика, доставшееся ему, как вместилище для его беспокойной натуры, было очень красивым по любым меркам и старого и нового мира.
Лекс встал перед зеркалом и довольно потянулся. Он с удовольствием наблюдал, как красивое тело изгибается с пластикой профессионального стриптизёра. Рыжик приподнял край туники и осмотрел в зеркале идеальный изгиб бедра. Захотелось сбросить тунику и посмотреть со стороны на своё тело, но во двор стали заходить люди, которые тоже хотели увидеть, что получилось, и от сеанса эксгибиционизма пришлось отказаться. Вместо этого пришлось развить активность, вызвать Рарха с его оправой и, наконец, осторожно вложить зеркало в надежное вместилище. Зеркало вместе с рамой оказалось в размер стола, стоящего в мастерской стекольщиков, и поэтому спокойно лежало на плоскости, пока Рарх закреплял его.
В красивой раме зеркало приобрело вид драгоценности в оправе, и Лекс вместе с Рархом одновременно довольно выдохнули, когда увидели, что получилось в итоге. Захотелось посмотреть на него еще раз в полный рост, и ученики осторожно приподняли и стали разворачивать зеркало, чтобы поставить его на пол. Большое стекло дрогнуло, и у Лекса душа в пятки ушла от страха, что оно сейчас лопнет от перекоса. Похоже, не только он один вздрогнул, заметив волну, прошедшую по зеркалу. По двору пролетел вздох ужаса, а потом облегчения, когда невредимое зеркало развернулось к зрителям.
— Надо подумать, как в целости донести его до дворца, — высказался Рарх и схватился руками за отросшую блондинистую шевелюру. — Я сделаю для него носилки для дороги и подставку, чтобы установить во дворце на первое время.
— Спасибо, — Лекс положил руку на плечо друга и посмотрел, как это все выглядит в зеркале. Они были почти одинакового роста, но Рарх более жилистый, а Лекс, несмотря на больший разворот плеч, выглядел изящнее.
— Ты сильно подрос и изменился, — Рарх тоже рассматривал, как они оба выглядят со стороны, — ты был мельче Сиша. Такой худенький и нежный… Когда тебя били у столба, то я боялся, что Гаури переломит тебя кнутом на две половинки. Я рад, что боги дали тебе силы измениться, а еще рад, что мы подружились и ты забрал меня с собой. Быть причастным к этому чуду под названием «зеркало», это просто как мечта. Спасибо тебе за это…
— Ты меня благодаришь за то, что я добавил тебе работы и головной боли? — Лекс ухмыльнулся, — и потом, не забывай, ты и Сишь были единственными, кто не побоялись помочь мне в тяжелый момент. Мы стали друзьями в минуту несчастья, а это дорогого стоит.
Лекс приобнял Рарха и похлопал его по спине, как брата. В ответ услышал недовольное сопение сбоку.
— Стоит только оставить тебя одного, как ты уже тискаешься с кем попало, — Сканд недовольно кривился.
— Не с кем попало, а с
