Повесть о кольце - Джон Рональд Руэл Толкин
Но вот лестница кончилась. Сэм прокрался в коридор. С обеих сторон здесь было по низкой двери, но обе — закрытые и запертые. Ниоткуда не было слышно ни звука.
— Тупик, — пробормотал Сэм, — и после всех моих карабканий! Но это не может быть вершиной башни. Что же дальше?
Он сбежал ярусом ниже и попробовал дверь. Она не поддавалась. Он снова взбежал наверх, весь в поту. Он почувствовал, что дорога каждая минута, но они уходили одна за другой, а он ничего не мог сделать. Он не думал больше ни о Шаграте, ни о Снага, ни о любом другом Орке, когда — либо жившем на свете. Он тосковал только о своем друге, об одном его взгляде или прикосновении руки. И снова ему вспомнилось то, что он видел в Зеркале Галадриэль: он видел тогда себя самого, блуждающего по бесконечным коридорам и лестницам в поисках чего — то самого важного в мире для него.
Наконец, усталый, окончательно обескураженный, он сел на ступеньку, пониже входа в коридор, и уронил голову на руки. Было тихо, странно тихо.
Факел, уже догоравший, когда он прибежал сюда, затрепетал и погас, и Сэм почувствовал, что тьма заливает его, как волны. И тут, в конце своего тщетного странствования, во мраке своей скорби, Сэм, к собственному своему удивлению, начал тихонько петь.
Его голос звучал тонко и дрожаще — голос одинокого, усталого и отчаявшегося Хоббита, ни для какого Орка не похожий на звонкую песню воина
- Эльфа. Он мурлыкал старые детские песенки Щира и отрывки из песен, сочиненных Бильбо, мелькавшие у него в мыслях, как мимолетные видения родной страны. А потом вдруг в нем поднялись какие — то новые силы, и голос окреп, и неожиданно родились свои собственные слова, сливавшиеся с незатейливой мелодией. Он пел о знакомых и любимых вещах: о весенней листве, о небе, о звездах, о наслаждении лежать в весенней траве под распускающимися ветвями. И вдруг ему почудился слабый ответный голос. Он прислушался. Все утихло. Нет, что — то слышно опять, но это не голос. Это приближающиеся шаги.
Скрипнув, открылась дверь в коридоре наверху. Сэм затаился, прислушиваясь. Дверь закрылась, глухо стукнув, а потом послышался визгливый голос Орка:
— Эй, ты! Лезь кверху, грязная крыса! Да брось пищать, или я поднимусь и покажу тебе! Понятно? Ответа не было.
— Ладно, — продолжал Снага. — Все равно я поднимусь поглядеть, что ты там делаешь.
Петли скрипнули снова, и Сэм, выглянув из — за угла, увидел свет, мелькнувший в открытой двери, и темный силуэт Орка, несущего лестницу. Сэм вдруг догадался: в самую верхнюю камеру вела подъемная дверь в потолке коридора. Снага поставил лестницу, укрепил ее и, поднявшись, исчез из виду.
Сэм услышал стук отодвигаемого засова. Потом противный голос заговорил опять:
— Лежи смирно, иначе поплатишься! Думаю, тебе недолго придется жить тут спокойно; а если не хочешь, чтобы забава началась сейчас же, то не трогай двери, слышишь? Вот тебе в задаток! — Послышался звук, похожий на удар бича.
В сердце у Сэма вспыхнула бешеная ярость. Он вскочил, побежал, вскарабкался по лестнице, как кошка. Лестница выходила в отверстие посреди большой круглой камеры. С потолка свисала красная лампа; прорез выходившего на запад окна был высокий и темный. На полу под окном лежало что — то, над чем нависала черная фигура Орка. Бич у него в руке поднялся снова, но удара не последовало.
Сэм с криком прыгнул вперед, замахнувшись Жалом. Орк быстро обернулся, но не успел и двинуться, как Сэм отрубил ему лапу с бичом. Взвыв от боли и страха, Орк стремглав кинулся на него. Вторым ударом Сэм промахнулся и, потеряв равновесие, упал, свалив налетевшего на него Орка. Еще не успев подняться, он услышал вопль и глухой стук: Орк зацепился за выступающий конец лестницы и упал в открытую дверь. Сэм не стал о нем задумываться. Он кинулся к тому, кто лежал под окном.
Это был Фродо.
7.
Голый, он лежал без сознания на груде грязного тряпья; рука у него была закинута так, чтобы защищать голову, а на боку виднелся красный рубец от удара бичом.
— Фродо! Фродо, милый друг мой! — вскричал Сэм, заливаясь слезами. — Это я, Сэм! Я пришел! — Он приподнял своего друга и прижал к груди. Фродо открыл глаза.
— Опять сон? — пробормотал он. — Но другие сны были страшнее…
— Нет, не сон, — возразил Сэм. — Это я, настоящий. Я пришел.
— Мне едва верится, — прошептал Фродо, крепко схватившись за него. — Только что был Орк с бичом, и вдруг он превратился в Сэма. Значит, мне не приснилось, когда я услышал твое пение внизу и попытался ответить тебе? Это был ты?
— Конечно, я, Фродо. Я уже почти потерял надежду. Я никак не мог найти вас.
— Ну, вот ты и нашел меня, Сэм, милый, — произнес Фродо и улегся в заботливых объятиях Сэма, закрыв глаза, как ребенок, ночные страхи которого развеяны любимым голосом или прикосновением.
Сэм чувствовал, что может сидеть так бесконечно, пронизанный блаженством, но это было невозможно. Найти своего друга недостаточно, нужно еще спасти его. Он поцеловал Фродо в лоб. — Очнитесь, Фродо! — шепнул он, стараясь говорить так же весело, как бывало в Тупике, когда он распахивал окно летним утром.
Фродо вздохнул, открыл глаза и сел. — Где мы? Как я попал сюда? — спросил он.
— Некогда рассказывать, пока мы не уйдем отсюда, — возразил Сэм. — Вы на вершине башни, той, которую мы с вами видели далеко снизу, от подземного хода, перед тем, как Орки схватили вас. Давно ли это было — не знаю.
Кажется, с тех пор прошло больше, чем один день.
— Только один? — переспросил Фродо. — А мне кажется, прошли уже недели. Что — то ранило меня, верно? И я погрузился в сон со страшными видениями, и проснулся и увидел, что действительность еще страшнее. Меня со всех сторон окружали Орки. Кажется, перед тем они лили мне в горло какое — то отвратительное питье. Голова у меня прояснилась, но я чувствовал слабость и боль. Они сорвали с меня все; а потом две огромных, грубых твари допрашивали
