Сладкий праздник драконьего сердца - Ксения Лита
Кириану постоянно что-то не нравилось: то я тут недогладила, то я здесь пыль не дотерла, поэтому он постоянно меня дергал домывать, доглаживать и дотирать, но я терпела. Банально потому, что понимала, что этот драконий… принц меня провоцирует. Ждет, чтобы я сорвалась, чтобы ткнуть носом в то, что я ни на что не способна, кроме как согревать ему постель. Ну что я могу сказать? Может быть, с какой-нибудь домашней девочкой понежнее эта тактика и сработала бы, но не с Катей из детдома.
Первое, что я уяснила в своей жизни: ты никому не нужна, и на твои чувства всем начхать. Если хочешь выжить (не из ума), улыбайся, терпи и жди времени, когда удастся выбраться из этой задницы. Ищи варианты, смотри по сторонам, но никогда не ной. Потому что как только начнешь ныть и скатываться в жалость к себе — все, тебе хана. Это помогло и в детдоме, и справиться с травмой и с тем, что балет мне больше не светит. А если способ рабочий, я не видела смысла его менять.
Тем более что кормили меня теперь нормально. Завтракала я с остальной прислугой, посменно, в специально отведенном зале при кухне. У меня была самая ранняя «смена», потому что Кириан требовал, чтобы я появлялась в его комнатах до того, как он уйдет на занятия или куда он там еще уходил.
Поначалу на меня косились: опа, иномирянка! Среди иномирян здесь была только я, все остальные местные. За эти пару недель у меня ни с кем не получилось подружиться, даже с соседками по комнате, но это в принципе довольно сложно — потому что когда девяносто процентов твоего времени занимает уборка, а десять — сон, завести разговор с кем-то ну оч-ч-ень проблематично.
Вот и сегодня я в одиночестве жевала бутерброд с колбасой, подозрительно похожей на колбасу с неместной теперь уже питерской фабрики (синтезируют они ее, что ли?), и просто пыталась проснуться, чтобы не моргать на принца сонными глазами и не давать возможности отпустить ехидные комментарии по поводу моего несостоятельного вида. И уж тем более не дай дракон он подумает, что ему все-таки удалось меня забороть, тогда вообще пиши пропало.
Из этой полудремы меня выдернуло какое-то оживление у двери, ведущей в святая святых, то есть на кухню.
— … да не успевает уже. Сгорело все подчистую, а кроме Таты с тестом никто не работает.
Я проморгалась и прислушалась:
— В смысле сгорело?
— Ну она закрутилась, забыла про эти подносы… а Тата ушла, она же в булочную с утра выходит, да даже если бы и могла, она уже не успеет вернуться.
— Останутся эти богатые выскочки без печенья, подумаешь. Переживут.
— Они-то переживут, а она? Это ж штраф в половину месячного жалованья!
— Я могу помочь, — мой голос заставил замолчать и жующих, и переговаривающихся в дверях.
Если до этого все смотрели на меня: опа, иномирянка, то теперь посмотрели: опа, говорящая иномирянка.
— Ты? — уточнила одна из девушек-помощниц по кухне. — Ты умеешь готовить? Печенье?
— Смотря какое.
Судя по тому, что она описала, это был местный аналог мадленок. Ерунда на постном масле. То есть на сливочном.
— Да. Такое точно смогу, — ответила я и поднялась.
— Нет. Не-е-ет, тебе Мисса вряд ли доверит, — пробормотала девчонка.
Я пожала плечами и села дожевывать второй бутерброд с сыром, подозрительно напоминающим «Российский», а девушка убежала. Когда я допивала чай, она прибежала обратно:
— Ладно, пойдем. Поговорим.
Я отряхнула руки, промокнула губы салфеткой и под взглядами всех завтракающих проследовала на кухню под очи местного шефа, которую звали Миссой.
— Говоришь, умеешь работать с десертным тестом? — уточнила она, пристально глядя на меня. — Откуда?
— Я в своем мире торты на заказ пекла. Пирожные. И не только.
Шеф смотрела на меня так, будто решала, что со мной лучше сделать — все-таки дать шанс или лучше сразу прогнать. Но, видимо, нежелание расплачиваться половиной месячного жалованья победило, потому что она сурово произнесла:
— Ладно. Попробуй. Только учти, аристократы у нас привередливые, и, если им не понравится вкус, отвечать мы с тобой будем на пару. Они привыкли к тому, что Тата готовит, ей один из учеников месье Ламбера помогал освоиться, так что…
Месье Ламбер, месье Ламбер… а-а-а-а! Этот тот, в чей торт меня засунули! Видимо, один из выдающихся местных кондитеров.
— Сделаю все, что смогу, — пожала плечами я и засучила рукава.
На меня сбежались посмотреть, кажется, все помощники Миссы. Работа на кухне почти полностью встала, ей даже приходилось гонять девушек, чтобы они не залипали на меня и делали свое дело. А я прекрасно понимала, для кого сейчас замешиваю тесто: такие печенья не подают на завтрак в общих столовых. Это для Кириана, его компании и остальных высокородных студентов. Ну может быть, еще для старшего преподавательского состава, но это не точно.
Мисса лично подходила посмотреть, что я делаю, хмурила брови, изумленно крякала, отходила. Потом, когда я уже заканчивала, у меня зазвенел колокольчик: видимо, Кириан опять промахнулся мимо унитаза, и мне это теперь убирать. Ладно, шучу, он не промахивался, но унитаз я мыла с завидной регулярностью. Трижды в день. А ведь на время, пока просеивала муку, пока топила и остужала масло, пока взбивала яйца и сахарную пудру в воздушную пенку, я почти забыла о Кате-горничной.
Эх…
— Ну все, готово, — сказала я, разливая тесто по формочкам. — А мне пора бежать.
Кивнув на подносы с печеньем, которое надо было только отправить выпекаться, я стянула выданный мне фартук, повесила его на спинку стула и побежала к двери.
— Их еще растопленным шоколадом можно полить, — крикнула я на бегу. — Будет вкуснее!
Я очень не хотела опаздывать и лишний раз общаться с драконом. Честное слово, чем меньше мы с ним цеплялись, тем проще было оставаться нейтральной и вообще никак не реагировать на его подначки, но судьба распорядилась иначе. В коридоре, ведущем к лестнице, я буквально влетела в Нортона. Откуда он тут взялся, в крыле для слуг и персонала, я понятия не имела, но постаралась его обойти. Нортон не позволил: шагнул в ту же сторону, что и я, преграждая мне путь.
— Я буквально на пару минут, Катя.
Он назвал меня моим именем, чем невероятно разозлил. Потому что это именно он вытащил меня из моего мира против моей воли! Но я напомнила себе, что это друг Кириана, а значит, разговаривать с ним точно
