Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая - Илья Головань
До Чаши было рукой подать. Вот только идти туда в таком состоянии было опасно: Хаос сел в позу для медитации, чтобы хоть немного восстановить силы. Поднялся он через час – и медленно выдвинулся в путь.
Дым добрался до Тульпийских гор тоже через час. Он влетел в одинокую пещеру и собрался в фигуру человека.
– Это была моя любимая трубка, – сказал Мудрейший.
Он не мог даже пошевелить рукой, бой с Хаосом забрал все силы. Капитан лишился своего корабля и, что важнее, своей любимой трубки. Но даже так Мудрейший не смог победить. Впрочем, этого он и не планировал: Сагранеф хотел выиграть немного времени и дать шанс следующим союзникам.
План Хаоса Мудрейший понял слишком поздно. Но когда осознал замысел безумного лидера «Единства», то сразу выдвинулся навстречу, заодно отправив послания. Неважно, насколько Хаос был силен, этот мир еще можно было спасти.
Глава «Единства» должен был добраться до Чаши уже давно. Целых три сражения – и Хаос не рассчитывал ни на одно. Но он дошел, по пути разобравшись со всеми преградами. Раздражение из-за боев улетучилось, будто его и не было, стоя на краю Чаши, Хаос счастливо улыбался. В этом месте, где законы мира крошились и ломались, он чувствовал себя прекрасно.
– Как давно я здесь не был.
Чаша была белым пятном мира. Здесь почти не бывали идущие, а Бессмертные обходили Чашу стороной, никогда не заглядывая сюда. Можно было бы подумать, что это место – идеально, чтобы спрятаться, но Чаша отталкивала и обычных людей. Они, конечно, не могли понять, что с ней не так. Вот только те, кто выросли, окруженные законами, подсознательно понимали, что от Чаши нужно держаться подальше.
С открытым Нептуном даже Хаос чувствовал легкое неприятие Чаши. Глава «Единства» заставил законы замолчать и со счастливой улыбкой шагнул в эту запретную зону, которую обходили и мир идущих, и история и даже само время. Неважно, как сильно Чаша менялась, у нее всегда был центр. И Хаос направился туда.
Когда до центра Чаши оставалось метров двести, из дерева шагнул старик. Он был весь покрыт мхом и грибами, а на голове беспорядочно торчали семь оленьих рогов. Посмотрев на Хаоса замутненными глазами, в которых не было ни крупицы белого, лишь болотная зелень, старик открыл рот и с хрипом спросил:
– Ты понимаешь, что делаешь?
– Понимаю. Не мешай мне, староста.
Старик медленно шагнул назад и снова сросся с деревом, а Хаос наконец-то оказался в центре Чаши.
Здесь сосредоточение темного духа было самым большим, именно поэтому центр Чаши спрятали посреди леса. Казалось, что когда-то здесь находилось озеро, но воды не осталось. Вот только так могло показаться лишь на первый взгляд: бывшее «озеро» было идеально круглым, а края – обрывистыми и высокими. Сразу становилось понятно, что все это – лишь гигантская яма, выкопанная кем-то на заре эпох.
Как темный дух стекался в Чашу, так наитемнейшая его часть попадала сюда, в яму. Даже стоя рядом, обычный человек сошел бы с ума за считанные мгновения. Идущий продержался бы чуть дольше – десяток или два десятка секунд. Только достигшие просветления могли спокойно находиться здесь, но и для них это было неприятно. Сильным идущим казалось, что в яме их душу выворачивают наизнанку, пытаясь сделать нечто невероятное и мерзкое. Впрочем, идущие не бывали здесь многие столетия.
Хаос шагнул в яму и оказался в самом центре. Любой другой на месте главы «Единства» почувствовал бы себя неуютно – это как минимум. Скорее всего, даже сильный идущий ощутил бы себя так, будто у него украли органы чувств и даже отключили биологические часы, но Хаос чувствовал себя отлично.
– Начнем, – сказал он, протягивая руку.
Долгие годы Хаос собирал знания, но еще больше он узнал с помощью Дамирана. Глава «Единства» шел к этому всю свою жизнь, и момент настал. Знания, которых не могло существовать в этом мире, исследования острова Моку, разрозненные мыслеощущения из прошлого – с тех времен, когда Эмит только создавали – Хаос объединил все это в единое магическое искусство. Сотни, тысячи символов окружали его, скоро их число перевалило за миллион, а затем и за миллиард.
Рука главы «Единства» покрылась зеленым свечением. Хаос опустил ее – и вторгся в систему управления миром.
Если Созидатель оставил Вечный Закон, наделив его правами творения, то почему нельзя переписать эти права, вручить власть другому? Именно это и делал Хаос. Вечный Закон лишился последних крупиц изначальной энергии, он лишь пассивно поддерживал законы и не мог сопротивляться, пока человек отбирал бразды правления.
– Пора разрушить этот мир до основания, чтобы построить честный мир, – сказал с улыбкой Хаос.
Барьер, охранявший мир, треснул. Вся та тьма, с которой приходилось бороться Вечному Закону, была лишь небольшим ручейком, который просачивался сквозь защиту, созданную Созидателем. Но Хаос крушил барьер, и трещины становились больше. Сквозь них проникала не только тьма: в Эмит пришла изначальная энергия.
В яме появились люди, и они окружили Хаоса со всех сторон.
– Тридцать семь Бессмертных! Больше, чем я рассчитывал! – улыбнулся глава «Единства».
– Нас предупредили, – сказал Шахматист.
– Сагранеф и девка из «Искры»? Старались быть неподалеку от меня, чтобы вмешаться? И теперь вы даже не ограничены в этом, ведь я нарушил правила. Только получится ли у вас?
Хаос щелкнул пальцами, и на лицах Бессмертных появился шок. Великие мастера прошлых эпох хватались за грудь, ведь огромная сила испарилась в одно мгновение.
– Я забрал у вас то, что дал вам Вечный Закон. Вы стали его слугами, получив просветление. Значит, теперь вы, Бессмертные, всего лишь… на уровне Великих Мастеров? – с улыбкой спросил Хаос, разведя руки в стороны.
– Наше понимание законов никуда не делось, – сказал Шахматист.
– О, вы в самом глубоком месте Чаши, так что делите ваше понимание законов на десять. Ах, да, вы – лучшие мастера своих эпох, недооценивать вас не стоит. Но достаточно ли этого? Ведь то, что вы потеряли, я обрел.
Бессмертные атаковали одновременно – и Хаос встретил их ударами своего меча. Великие техники, невероятные по своей силе приемы –
