Великие Спящие. Эпилог. Том 1. Тот, кто никогда не сдаётся - Виталий Валерьевич Зыков
— Что-нибудь, да сказал бы!! — рявкнул Зелод, откидывая пустую бутылку прочь. — Тем более что был бы не как сейчас, с голым задом, а обладая таким козырем, как освоенный дар вартагов!
Последнее он сказал с каким-то придыханием, будто никак не мог поверить в то, что стал владельцем творения легендарных хозяев Торна. И машинально погладил рукоять лежащего у него на коленях Молота.
— Не ссорьтесь! — подала голос Ирэн, которая до этого момента молча стояла у любимого окна Птоломея и задумчиво глядела поверх крыш домов. — Мы всё уже не раз обсуждали на Сардуоре, и теперь нет никакого смысла снова начинать крутить эту старую шарманку. Решение принято, а значит надо думать как справляться с его последствиями…
— Ох ты ж какая миротворица! — фыркнул Зелод, издевательски скривив губы. — Что, почуяла угрозу для своего женишка, да? Хочешь его вину на всех растянуть⁈ Ну так не выйдет! Я на себя кровь наших товарищей брать не буду… Он Швайна, Герула и Плота грохнул — вот пусть он перед их сородичами ответ и держит!
Несмотря на звучащую в словах агрессию, на застывшего у входа в комнату Птоломея спорщик тем не менее старательно не смотрел. Почему-то после храма что Грасс, что Зелод — оба пересмотрели своё прежнее к нему отношение и сменили былое пренебрежение на опасливую осторожность. Это можно было бы списать на ту безжалостность, с которой были убиты соперники Птоломея в борьбе за наследие вартагов, если бы не одно но. Когда решался вопрос как им быть дальше, ни один из магов не высказался за то, чтобы «бьющий в спины предатель» был исключён из их скромного союза единомышленников, и даже по возвращению в Гамзар коллеги предпочитали проводить встречи не где-нибудь на нейтральной территории, а в квартире Птоломея. И это на фоне сохраняющейся неприязни!
— А разве я когда-то попытался увильнуть от ответственности? — сухо спросил Птоломей, наконец решив раз и навсегда прояснить сей болезненный вопрос и одновременно остановить от острых слов уже вспыхнувшую Ирэн. — Я забрал то, что принадлежало мне, и убил крыс, которые попробовали наложить лапы на моё имущество. И не более того. — Он издал тихий, но весьма многозначительный смешок, и с удовольствием отметив, как дёрнулось на это веко у Зелода, продолжил: — Конечно, кричать о своём «подвиге» я не собираюсь. Но если подопрёт, готов магией и железом доказать свою правоту!
Птоломей хотел добавить ещё что-нибудь в духе того, что вообще говоря на его месте мог быть кто угодно, хотя бы тот же Зелод. И если бы он был чуть более расторопен, то за убийство коллег пришлось бы оправдываться не ему, а уже нынешнему обладателю Молота, но не успел. Сотканная из света книга, которую Птоломей с боем добыл в храме и которая теперь пряталась в глубинах его разума, вдруг раскрылась, прошелестела страницами и выдала порцию неких знаний. Знаний, которые магу в ближайшие часы предстояло осмыслить и сделать частью своей собственной памяти.
Разумеется в такой момент и речи быть не могло о продолжении спора. Так что Птоломей осёкся и, прижав указательный палец к виску, замолчал… Впрочем это не помешало ему перехватить как понимающий взгляд Грасса, получившего похожую книгу, так и несколько испуганный взгляд Зелода. Который видимо тоже потерял желание скандалить, раз совсем иным тоном выдал:
— Рука!!
Птоломей непонимающе посмотрел на свои вцепившиеся в косяк пальцы, оценил полыхающую зелёным ауру и то, как плывёт по воздействием изливающейся вовне Силы дерево, и с ругательством принялся возвращать контроль над взбрыкнувшим Даром.
Проклятая Книга! Словно мало было того, что хранилище знаний уже перевернуло взгляды Птоломея на магию, так артефакт озаботился ещё и модификацией таланта Птоломея к управлению тонкими энергиями. И во всяком случае пока неудобства подобного вмешательства перевешивали возможную пользу.
Тем не менее боль постепенно уходила, и он вполне осмысленно проводил взглядом полосу грязно-серой энергии, исторгнутую его телом.
— Ладно, вернёмся к тому, с чего начали. Как поступим с приказом явиться в Комиссию по изучению опасных феноменов магии… даже не знал, что есть такая!.. чтобы «доложить об итогах экспедиции в Лес Смерти и сдать все добытые артефакты»? — Грасс холодным тоном вернул разговор в прежнее русло, попутно уничтожая коротким импульсом астральной энергии подплывший к нему лоскут «плохой» Силы.
— Подотрёмся! — воинственно рявкнул Зелод, будто и не вёл до этого несколько пораженческих разговоров. В подтверждение своих слов он яростно ударил себя кулаком по колену.
— Там подписи трёх членов Совета… — со вздохом сказала Ирэн, небрежно отмахнувшись полученным в храме жезлом от чрезмерной эмоциональности Зельда.
С некоторых пор она почти не выпускала артефакт из рук и даже в постели клала под подушку. Уж Птоломей это знал как никто другой.
— И что⁈ — прорычал Зелод, однако Птоломей, преодолев последствия приступа, решительно его прервал и обратился к подруге.
— Ирэн, ты мою позицию знаешь. Я не для того всю эту кашу заварил, чтобы повернуть назад в шаге от цели. Трофей из храма — мой шанс разорвать замкнутый круг «низкого» происхождения. И я его не отдам не то, что трём старикашкам из Совета, но и вообще всей аристократии Колоний. — Он устало вздохнул, мысленно вспомнив обо всех бессонных ночах, которые он провёл, думая как сохранить у себя добытое. — Не знаю как остальные, но предлагаю тянуть время. До той поры пока не освоимся с новыми силами и… не найдём тех, кто нас поддержит в противостоянии со «старым» дворянством.
— А такие будут? — скептически хмыкнул Зелод, поднимая Молот на уровень глаз и изучая внешне ничем не примечательную деревянную рукоять. Потом вдруг прервался и вкрадчиво спросил: — Ирэн, твой отец за нас не вступится? Как-никак его дочь под ударом, а уж про зятя и говорить нечего…
— Глава рода Шаа’б’сутэх стоял у истоков нашей экспедиции и любые намёки на его желание отступить — оскорбительны! — перебила его Ирэн, чеканя слова.
Однако Зелода разговорами было не пронять.
— И что, ради нас четверых он даст по жадным лапам аж троим аристократам? Если их, конечно, трое и за хфурговой Комиссией не стоят другие, — вкрадчиво спросил он, нехорошо кривя губы.
Птоломей хотел одёрнуть чересчур
