Разрушители миров - Тони Дэниел

Никто не прилетел.

Весь Цидамус казался мертвым, как могила. Однажды Арону показалось, что он заметил десантный корабль низко на горизонте, недалеко от центра старого города, где великий зиккурат возвышался подобно пирамиде из стали и камня без верхушки над шпилями меньших башен города. Но это был всего лишь один из врагов, флаер Целцинов, похожий на одинокое черное крыло, криво кружащее над руинами.

Охота на выживших, подумал Шарп. В конце концов, ксенобитам тоже нужно есть. то заставило его вспомнить о коже на стенах в Оксиане. Остальные части тел они так и не нашли.

— Вот и десять, Квент, — сказал Стас. — Смываемся?

— Мы смываемся, — согласился центурион. — Все! Поднимаемся и идем к ним. Я спущу ее светлость. Стас! Приведи Мадса и остальных. Мы выходим. — Он спрыгнул с подоконника и протянул руку молодой графине, которая снова прислонилась к стене. Ирина взяла ее и позволила ему помочь ей подняться на ноги.

Улица внизу зияла пустотой и абсолютной неподвижностью. Не пели птицы, не было слышно ни единого человеческого голоса. Все было мертво и безмолвно, если не считать Шарпа и двадцати его людей. Вдоль улицы стояли остовы сгоревших наземных машин и припаркованных флайеров. Было почти невозможно представить, что когда-то Татарга была домом для почти двух миллионов человек. Шарп был бы удивлен, узнав, что примерно две тысячи выжили, спрятавшись в частных бункерах и подземных хранилищах.

— Держитесь стен, — сказал он, снимая с плеча свою MAG винтовку. Это был необычный выбор оружия для центуриона. Рельсотрон вообще не предназначался для использования на передовой, он стрелял пулями из обедненного урана в тонкой металлической оболочке. Сверхплотные пули были разработаны для того, чтобы пробивать тяжелую броню, и Шарп носил ее со времен Терабада, когда она оказалась чрезвычайно полезной при сбивании летающих ксенобитов. Целцины мало пользовались и почти не полагались на защитные экраны в королевском стиле, хотя он отмечал, что обнаруживалось все больше и больше монстров с украденными щитовыми поясами и другими элементами присвоенной имперской технологии. Ходили слухи, что у них появился какой-то новый вождь, новый принц, или как там они себя называют, что он — или оно, как угодно — меньше боялся запачкать руки, копаясь в человеческой практике.

— Что это? — Высокий, тонкий голос графини нарушил снежную тишину.

Она указывала на боковую улочку в тридцати футах позади. Шарп повернулся и заковылял обратно вдоль колонны, чтобы присоединиться к ней. Леди Волсенна указывала на смятую кучу металлолома и керамической брони, белой настолько, насколько это возможно. Она была большой, лишь немногим меньше обычного десантного шаттла, с ромбовидным корпусом, в котором одновременно могли разместиться четыре или шесть человек, хотя на первый взгляд Шарп не заметил ни двери, ни люка. На поверхности виднелись черные следы взрывчатки, а две огромные сочлененные конечности были оторваны вместе с башней и орудийными установками, которые располагались у него на спине.

Увидев это, Шарп вскинул винтовку к плечу, но зверь был мертв.

Вместе с несколькими другими Шарп набросал знак солнечного диска, сделав круг из большого и указательного пальцев и коснувшись лба, сердца и губ.

О, мать, избавь нас от владычества стали, мысленно помолился он и ответил девушке.

— Демон, мэм.

— Демон? — она недоверчиво повторила это слово. — Один из Бледных? Я думала, они имеют форму человека.

— Так и есть, — сказал Алтарик, все еще не надевая шлем. — Но некоторые из них вырезали себе мозги и помещали их в эти штуки. Он кивнул на разрушенную военную машину. — Или в другие штуки.

Графиня склонила голову набок, плотнее закутываясь в плащ Арона.

— Это ужасно, — наконец произнесла она, довольно неубедительно. — Они вырезали себе мозги?

Она оглянулась на Шарпа, словно ожидая, что он возразит своему подчиненному, но центурион только пожал плечами.

— Злобные ублюдки, — сказал он. — Пошли. Нам нужно продолжать двигаться.

Как будто подчеркивая важность его слов, между ними и серым далеким солнцем промелькнула тень. Подняв глаза, Шарп увидел, как по проспекту скользнул черный силуэт. Корабль был странной конструкции, похожий на обруч-браслет или стойку из рогов, которые образовывали почти замкнутый круг, с открытым концом сзади. Он не мог разглядеть вспышек репульсоров или двигателей, не мог сказать, как это судно держалось в воздухе. Оно не было похоже на что-то способное летать, но, с другой стороны, ни один из кораблей Целцинов не был похож.

— Они нас заметили? — спросила графиня, поспешив к нему.

Шарп обнял ее за плечи и прижал спиной к стене здания. Все остальные были неподвижны, как камни. Бледные не могли видеть  красный цвет, и поэтому ни один стрелок или наблюдательный пункт на корабле сверху не заметил бы яркости их плащей. Для зверей они были бы не более чем рядами серых статуй. Серые статуи в серой пустыне. И они не могли видеть тепло. Никакого инфракрасного излучения. Зато они могли видеть рентгеновские лучи. И ультрафиолет. Это все, что знал Шарп.

— Может быть, и нет, — сказал он.

— Нам нужно убираться отсюда, — сказал один из парней. — Я ненавижу это место.

— Оно никому не нравится, Горрен.

— Я знаю, что это никому не нравится, Элн. Я просто говорю.

Арон, стоявший впереди, поднял кулак, призывая к тишине, и низко пригнулся, приближаясь к концу квартала. Руины городских стен находились не более чем в трех кварталах. Они были невысокими — много великих городов Империи имели стены не для защиты от захватчиков, как в Золотой век Земли, а только для того, чтобы отделять городские районы от сельской местности. Никаких разрастающихся кварталов и огромных базаров, никаких переплетений запутанных дорог. Сразу за ними, чуть дальше караван-сарая и центра имперской курьерской службы, должны были бы быть сады и пастбища. В более счастливые времена Шарп, возможно, стоял бы у ворот и любовался башнями-парусами и бескрайними океанами зерна, оливковыми рощами, черно-зелеными в лучах белого солнца по обе стороны от шоссе, которое тянулось через луга к следующему городу и Узкому морю.

Арка ворот все еще стояла, но шоссе за ней было разрушено, виадук превратился в пепельную равнину, где все еще тлели упавшие звездолеты, и дым от них застилал мрачное небо.

— Что? — спросил Шарп.

Арон подал людям знак перейти на противоположную сторону улицы, развернуться веером и осмотреть угол. Двигаясь клином, одна из триад именно так и поступила.

— Что? — спросила Ирина Волсенна, дергая Шарпа за плащ.

Центурион только покачал головой, приложив палец к тому месту, где были бы его губы, если бы