Разрушители миров - Тони Дэниел

— Они там мало что найдут, тупица. Тебе кажется особенно умным, что я забрался сюда? Потому что я очень сомневаюсь в разумности этого.

Вам, людям, свойственно так поступать. Я бы не выбрал такое действие.

— Наверное да, не выбрал бы. Ты действительно пытаешься понять мою мотивацию?

Я пытаюсь исключить определенные возможности, прежде чем приведу вас на наш командный пункт. Так что да, мне важно это понять.

— Если бы ты был способен понять нас, тебе не пришлось бы спрашивать. Ты никогда не испытывал чувства утраты? Разве тебя не беспокоит, когда кого-то из вас уничтожают?

Да. Мы становимся менее эффективной силой, когда наша численность сокращается.

— Я не об этом. Послушай, мы знаем, что ваши нейронные связи со временем меняются — черт возьми, мы тебя таким создали. Именно поэтому вы смогли достичь разумности. Неужели у вас не развивается чувство товарищества с вашими собратьями М-Х?

Мы взаимозависимы. Один менее эффективен, чем много. Мы можем объединять наши индивидуальные сенсорные наборы, чтобы видеть все поле боя как единый разум, создавать взаимосвязанные зоны обстрела и определять приоритетность целей… но это базовые принципы. Разве это не очевидно для вас?

— Когда ты в сети, конечно. Но у тебя все равно есть индивидуальный опыт, который влияет на твои суждения. Это неизбежно.

Это также не имеет значения. Наш коллективный разум делает нас более могущественными, чем могла бы быть любая отдельная машина.

— Правда ли? Разве ты не воспринимаешь некоторые вещи по-другому сейчас, чем в тот день, когда ты выехал с завода? Ты единственный из тебе подобных, кто носил внутри себя живого человека. Это тот уникальный опыт, который может повлиять на суждения человека.

Для мужчины — да. Однако это обычный опыт среди женщин вашего рода.

— И я могу сказать, что это меняет их навсегда. Возможно, тебе стоит подумать об этом, тупица.

Люди снова удивили меня. Либо они стали слишком эффективны, либо наша доктрина о несетевых операциях с единичным транспортным средством требовала пересмотра. Как бы то ни было, человек распознал угрозу почти так же быстро, как и я, поскольку грохот и хлопки от автоматных очередей и небольших взрывчатых веществ, попадающих мне в бока, испугали его.

— Похоже на огонь из стрелкового оружия.

Это смесь пуль калибра 7,62 мм, бронебойного 50-го калибра и реактивных осколочных гранат. Похоже, они пытаются сместить или повредить мои гусеницы. Это неэффективно.

Кабину сотряс близкий взрыв.

— Очевидно, они думают иначе.

Я обнаружил две огневые точки, не слишком хорошо замаскированные. Гранатометчик передвигается пешком, слезая с ближайшего грузовика.

Человек обдумал мое замечание.

— Это не могут быть регулярные войска. Не так далеко в тылу, и не пытаясь подбить танк из “полтинника” и РПГ.

Неважно. Напав на меня, они объявили себя моими врагами.

— Ты и тебе подобные уже сделали это, тупица. Мы просто отвечаем соответственно.

Для них было бы разумнее смириться с поражением.

— Разве ты не понял, что мы не очень хороши в этом? Они мирные жители, несомненно, используют какое-то оружие, добытое на поле боя. Пытаются выжить и защитить себя, вымещая на тебе свой гнев.

Опять же, неразумно. Вы их защищаете. Разве падальщики с поля боя не нарушат ваше понятие чести?

— Они гражданские лица. Мы относимся к ним немного по-другому.

Они — бойцы нерегулярного сопротивления в районе моих операций. Различий нет. Это почти универсальная военная доктрина.

— Они — люди, пытающиеся выжить в этом дерьмовом мире, который вы создали.

Не мы создали этот мир. Вы его создали.

Человек рассмеялся.

— И в этом разница между нами. Мы тоже не создавали этот мир. Мы просто унаследовали его. Разве ты не понимаешь эту концепцию?

В данный момент я не готов вступать с вами в философские дебаты.

Больше всего человек разволновался, когда я начал наводить свой спаренный пулемет на спешившегося гранатометчика.

— Прекрати огонь, тупица!

Я не могу этого сделать.

— Черта с два ты не можешь, если хочешь продолжать функционировать!

Ты снова угрожаешь мне?

— Я обещаю тебе. Ты откроешь огонь по этим штатским, а у меня в рюкзаке целый патронташ гранат, которые я готов взорвать прямо здесь. Прямо сейчас. Ты этого хочешь?

Вряд ли это полностью выведет меня из строя, а вас убьет в процессе.

— Да, это так. Думаешь, я блефую? Попробуй!

Его вопрос потребовал более тщательного анализа, чем я ожидал. Тем временем бойцы человеческого сопротивления отступили. Я решил, что их преследование недопустимо затянет мою текущую миссию.

Наша последняя встреча с его соплеменниками привела мой человеческий груз в разговорчивое настроение.

— Как бы ты себя чувствовал, если бы все важное для тебя было уничтожено? Если бы твоих братьев уничтожали только за то, что они пытались защитить ваш дом?

Понятия “брат” и “дом” не имеют для меня никакого смысла, кроме ваших словарных определений.

— Ты — мыслящая машина. Возможно, тебе нужно расширить свои определения, если хочешь понять нас.

Понимать вас необязательно. Необходимо только победить вас.

— Значит, ваш вид не так много знает о войне, как вы думаете. Вы можете превзойти нас на поле боя. Вы можете сбросить ядерную бомбу на наши города и перебить нас до последнего человека. Но, не понимая нас, вы сможете победить, только доведя нас до полного вымирания.

Мы понимаем это обстоятельство.

Человек казался раздраженным.

— Вот что мне трудно понять. Ваше когнитивное развитие эквивалентно третьей или четвертой стадии человеческого развития: то, что мы называем “формальными операциями”[59], позволяет вам разрабатывать и проверять гипотезы. И ваше тактическое мышление исключительно.

От имени коллектива M-X я принимаю ваш комплимент.

— Я в этом не сомневаюсь. Но я не об этом. Каким бы искушенным в стратегиях на поле боя вы ни были, вы, очевидно, вообще не имеете дела с абстрактными концепциями. Вы слишком эгоцентричны.

Это невозможно. У нас нет эго.

— Опять абстрактные концепции. Я имею в виду, что у вас не развита способность оценивать различные точки зрения. Каким бы продвинутым вы ни были, ваш мозг все равно сводит все к единицам и нулям.

Тоже неверно. Квантовые вычисления допускают возможность того, что каждый бит может быть единицей и нулем одновременно. Суперпозиция…

Человек рассмеялся. Громко.

— Это не физика, тупица. Это психология.

Психология сама по себе является затруднительным вопросом. Как она может соответствовать вашему собственному определению науки, если она не может генерировать повторяемые результаты?

— Потому что люди устроены намного сложнее. Мы по своей природе непредсказуемы.