Пермский Губернский 7. Ультимат. Том 2 - Евгений Бергер
— Неужели? Там настолько всё плохо?
— Для меня — да.
— Что ж… Тогда, если ты не готов…
— Нет! Я готов. На самом деле — уже давно готов. Просто, мы с тобой постоянно в работе. У нас вечно, какая-то деятельность и поговорить вот так — чисто по-братски… по душам, всё никак не доводилось. На самом деле, я сел за то, что предал своих.
— Ого. Неожиданно. Ты весь такой ярый любитель французов и патриот. Разве нет?
— Был им, когда-то давно… Я же тебе говорил, что видел слишком много разного дерьма. Моё сердце разбито… И патриот из меня никакой.
— Заинтриговал. Ну, и как именно ты предал своих?
— Это было уже в конце войны… Французы отступали из Империи. Мой друг — Бонапарт пребывал в ужасе от наглости и жестокости русских. Но на тот момент мы ещё не потеряли человеческий облик. По крайне мере — мне так казалось. Адмирал фон Демаре отвечал за защиту Парижа, пока побитые и униженные войска Наполеона возвращались обратно во Францию. Обезумевший от безысходности, Демаре решил выместить всё своё зло на семье русского посла, которая на тот момент находилась в Париже. Они приехали с международной миссией. Хотели для всех добра…
— Так, и что дальше?
— В общем, Демаре подговорил меня… Сказал, что именно нам необходимо сделать во имя улучшения ситуации и поднятия боевого духа граждан свободной Франции.
— Дай угадаю… Тебе приказали убить русского посла?
— Ага. Я тоже думал, что речь идёт именно про самого посла. Что там? Взрослый дядька… Может сам за себя постоять. Но Демаре приказал убить всех! То есть, самого посла, его жену, старшего сына и двух маленьких дочек. Всё, как всегда — проклятая магия крови. Сперва мне это показалось вполне приемлемым. Я тоже всем сердцем болел за Францию! И такая наглость со стороны русских была крайне возмутительной! Но я себя недооценил… Или переоценил? Тут уж, с какой стороны посмотреть. Жалкое зрелище! Я подумал, что превратился в настоящего монстра… Убить женщину и трёх детей. Это же ужасно…
Да, я прекрасно понимал чувства Семёна. Но к великому сожалению, в моей жизни бывали моменты и похуже. Только я никогда не делил обречённый народ на стариков, мужчин, женщин и детей. Уничтожал всех без единой эмоции. Тогда они были для меня не более, чем цифрами в отчёте…
Однако для маленького человечка всё смотрится совсем иначе. Для него жизнь — это высшее благо, которым никто не имеет права распоряжаться. Только мать-природа! И Ультимат… Которого послал на выполнение грязной работы «любимый отец».
Нет. Не хочу вспоминать об этом. Сейчас не самое лучшее время для подобных рефлексий. Всё же, не стоит забывать, что на данный момент я отыгрываю роль молодого человека. А значит, подобные терзания Семёна должны меня очень сильно трогать…
— Звучит ужасно. — вздохнул я: — И как ты поступил?
— Придя домой к послу, я был готов. По крайней мере — мне так показалось. Я смотрел на ничего неподозревающего посла Империи… Улыбался ему, а сам готовил заклинание, которое в мгновение ока убьёт всю его семью. Но когда я увидел его жену, которая вышла с маленьким свертком в руках… Что-то внутри меня оборвалось. Я увидел, как едва появившаяся на свет жизнь тянет ко мне маленькие ручки. Как улыбается… Как искренне пытается разглядеть. Увидеть монстра, который просто пришёл вершить глупую месть от отчаяния своего обосравшегося руководства. Вся уверенность ушла в тот же миг! Я подумал, что… просто не смогу отнять жизнь у столь маленького существа. В итоге, я рассказал послу правду. Помог им бежать из Франции. А затем нажрался и ушёл к Леди Монтескью.
— Это ещё кто?
— На тот момент — любовница Демаре.
— О, как… Смело.
— Ага. Я был пьян, но действовал строго по плану. Я знал, что Леди Монтескью тяготеет ко мне определёнными чувствами…
— И ты использовал эту женщину?
— Конечно! Когда меня поймали — Демаре был в ярости. Но то лишь прелюдия! Я рассказал ему легенду о том, как посол контратаковал меня вкуснейшим вином. И как потом в беспамятстве я очнулся у Леди Монтескью. Конечно же, Демаре велел меня казнить. Но Бонапарт, как мой друг — успел договориться, чтобы меня превратили в кота. Нам с ним тогда показалось, что такой вариант, куда лучше смерти… О, какой же я был идиот.
— Беллз знает правду?
— Я пытался до неё донести… Но это же слепая и злобная женщина. Она не верит в историю с послом. Вернее, она верит в мою выдуманную легенду, что я нажрался и случайно проболтался. А потом пошёл к Леди Монтескью.
— Погоди… Я вот одного не понимаю. Зачем ты к ней припёрся?
— Бонапарт бы не простил меня за настоящую измену. А его дружба тогда была очень дорога для меня. Поэтому, первое, что мне пришло в голову — нажраться и сделать то, на чтобы я никогда не решился будучи трезвым.
— И залезть в трусы к любовнице Демаре?
— Типа того… Тогда мне это казалось гениальным. А главное — правдоподобным.
— Да уж… Но, выходит, ты у нас герой.
— Я? Да брось… Это не героизм, а банальная человечность, которая превратилась в слабость в самый ненужный момент. Я могу убить кого угодно, брат. Особенно, если это необходимо для дела! Но дети… Я же помню своё детство. Помню, что со мной было. Что со мной сотворили… Как можно отнять жизнь у ребёнка? Как… Скажи мне?
— Я тебя понимаю. Но вот эта твоя тяга к спасению детишек может сыграть с тобой очень злую шутку. Как тогда, во время пожара в детском доме.
— Да я знаю… У каждого есть свои грехи и слабости. Но тогда всё же получилось хорошо! Детишки пристроены. Коллектив хороший. Огромный дом ублюдка теперь служит на благое дело. Разве не прекрасно?
— Мне кажется, что это чистое везение. Очень удачное стечение обстоятельств. А я же предпочитаю полный контроль ситуации!
— Слушай! А ты бы как поступил на моем месте?
— Если сейчас… То тоже не стал бы никого убивать. Только
