Громов: Хозяин теней 5 - Екатерина Насута
— Ваши склонности меня пугают, молодой человек, — Карп Евстратович пытается шутить, да выходит плохо. — Металлические обрезки там тоже имелись. В подпольной лаборатории.
Киваю.
И снова задумываюсь. Впрочем, ненадолго. Тут я им не помощник, но у меня другое дело.
— Вот… я в прошлый раз не рассказал, — я вытащил из-за пазухи свёрток, который передал Карпу Евстратовичу. — Вы ж знаете, зачем мы ездили? Туда, где я рос… в общем… кое-что удалось найти. В подвале. У отца была тайная лаборатория. На кровь заклята, поэтому можете не лезть, сами всё равно не откроете.
Свёрток небольшой.
Батистовый платок. Татьяна вышивала, но она сама его и предложила. И заворачивала эти вещицы тоже она.
— Отец, как мы полагаем, похитил этих людей…
Карп Евстратович аккуратно развернул платок.
— Мужчина. В возрасте. Скорее всего дарник. Специалист по работе с камнем. Мы нашли обломки огромного каменного артефакта, здоровущего такого. С рунами. Местами…
Пока не обломки, но обломки предоставим, такие, чтоб почти в пыль, чтоб ни одна падла не смогла восстановить.
— С ним двое. Мальчишка — гимназист, вот пуговицы с шинели. Вдруг знаете, откуда. И девушка. Постарше будет. Это её медальон. Знаю, что мало, но вдруг получится найти.
— Получится, — тихо произнёс Карп Евстратович. И лицо его окаменело. — Это Глыба… его так прозывали. Глыбов Велеслав.
— Вы его знали?
А вот это новость.
— Тела? — сухой жёсткий вопрос.
— Позже. Передам. Они там. Сами понимаете, привезти возможности не было.
Кивок. А я в свою очередь прошу:
— Расскажете? О них?
Карп Евстратович явно знал этого, Глыбова. И потому вперился взглядом в эту вот пуговицу, застыл, плечи чуть поникли и в целом…
— Старый знакомый. Он пропал полтора года тому. Вместе с семьёй. И да, мы… приятствовали. Так часто и не встречались, всё-таки у каждого своя жизнь. Ко мне обратилась его сестра. Тогда-то я и узнал о пропаже. Странная история. Донельзя странная. Он позвонил сестре. Сказал, что отбывает с семьёй в Голштинию. Что ему предложили новую работу. И что на некоторое время он исчезнет, но беспокоиться нет нужды. И этот звонок весьма напугал Лелечку, потому что не так давно она встречалась с братом и ни о какой работе речи не шло. Она бросилась к нему домой, но квартира была пуста.
— Искали?
— Несомненно. Глыба — не тот человек, который мог бросить всё и уехать. Тем паче, что у него имелись обязательства. Он действительно великолепный специалист, уникальный в своём роде. Да и характер у него не тот, чтобы вдруг исчезнуть. Каменщики весьма не любят перемен. Напротив, он предпочёл бы обычную работу какому-то там отъезду… тем паче, что границ Глыба не пересекал. Просто испарился и он, и его дети… а выходит… Что там случилось?
И вот как?
Промолчать? Соврать?
И Карп Евстратович чует мои сомнения.
— Моя супруга была крёстной матерью Анечки. Я имею право знать.
— Мы нашли проход на ту сторону. И там клетку. В ней мертвецов.
Врать союзникам нельзя. Но и всю правду не расскажу. Да и не нужна она им, вся правда.
— Отца там не было. Записей каких-то не осталось. Обломки артефакта, каменного. Кости тварей кромешных. Он… мне кажется, он подозревал, что его ищут. И ушёл.
— А их бросил?
— Да. Возможно, хотел вернуться, но не успел. А возможно…
— Не каждый способен убить. Иногда оставить… проще, — Карп Евстратович бережно заворачивает края платка. — Вы ведь понимаете, что мне нужно туда попасть?
— Не сейчас, — я выдерживаю взгляд. — Там есть вещи, которые касаются нашей семьи и только её.
И он не спешит отвести. И в этом взгляде многое. Но нет. Я готов сотрудничать с Охранкой. Но именно сотрудничать, а не подчиняться.
— Хорошо, — Карп Евстратович чуть наклоняет голову и в глазах мерещится насмешка. — Алексей Михайлович настоятельно рекомендовал в общении с вами не давить. И я бы не стал, но это, повторюсь, личное. Теперь ещё и личное. И хочу сказать, что, пусть я несказанно вам благодарен за помощь и в целом помню о долге, но ваш отец… коль он жив и действительно имеет отношение к случившемуся…
Карп Евстратович нежно касается свёртка.
— … я сделаю всё, чтобы он до суда не дожил. В последнее время наши суды порой излишне гуманны.
— Не стоит беспокоится. Я вам даже помогу при случае. Мой отец был ещё тем уродом, поэтому, поверьте, никто из Громовых не станет о нём печалиться. Но у меня такое впечатление, что с ним тоже что-то случилось. Потому что исчез он быстро… в лаборатории остались какие-то приборы. Книги вот из библиотеки университетской. Ещё камни разные, золото там. Если бы бежал, взял бы с собой.
Свёрток убирается в портфель.
— Тут интересно другое. Отец не был один. Или он кому-то помогал. Или ему кто-то. И это вот начиналось ещё в университете. Я так думаю. У вас есть кто-то, с кем можно бы поговорить? Желательно, кто помнил бы отца там… ну или его однокурсников?
Карп Евстратович поглаживает боковину портфеля и произносит задумчиво:
— Однокурсники…
— Не уверен, что там все так уж причастны…
А то с Охранного станется влезть в дело с наскоку.
— Но всё же полагаете, что есть причастные?
— Не знаю, — врать страсть до чего не хочется. — Но началось это всё не вчера и не позавчера. Вот что Громовы с Воротынцевыми не поделили? Отец с Воротынцевым, насколько знаю, водил дружбу. Да, дед их недолюбливал, но не настолько… как он погиб? Тот Воротынцев, который приятель отца? Знаете?
— Нет. Пожалуй, что нет. Дела давние… но…
— Думаю, что там не только и не столько дружба, сколько общие интересы. Они ведь на Севере побывали. Мать Мишки оттуда привезли. Что они там искали? Или надеялись найти? Кто проплатил эту экспедицию?
Помнится, мне один умный человек говорил, что самый стойкий след — финансовый.
— Дед точно не дал бы денег на то, что считал глупостью.
А экспедиция на край света с риском для жизни глупость и есть. Даже удивительно, что она состоялась. И что отец с Воротынцевым в ней участвовали.
Карп Евстратович снова ущипнул себя за ус.
— Экспедиция… с экспедицией, пожалуй, будет проще всего. Я
