Последний менталист - Валентин Якимов
Но что-то пошло не по придуманному ими сценарию. Потому что сценарий здесь придумываю я.
Главное, что я подогрел интерес самого Васильева. Он, как и все остальные, в ментальном восприятии маячит где-то на горизонте тьмы, но я могу чувствовать самые явные его эмоции… И после первых двух «сеансов» интерес князя заметно угас, ещё раз подтверждая, что он не так прост.
Но теперь он искренне ждал завершения.
— Ну, не тяни, Степан! — раздался раскатистый бас князя. — Уверен, тебе нечего скрывать. Или же?..
Отлично. В голову князя стало закрадываться подозрение. А значит, торопить он меня не станет. Он ведь не знает, что из-за лёгкого паралича «Степан» сейчас не очень способен разговаривать.
С этого момента все окружающие силуэты для меня померкли. Остались лишь мои нити, голубой силуэт, и чёрный бьющийся ком внутри него. Я принялся аккуратно и кропотливо оплетать его нитями.
Такой детский барьер разрушить несложно, как и спасти из него воспоминания. Я, например, вижу, какие именно синапсы были обрезаны и в каких местах. Стоило мне вглядеться пристальней, как голова силуэта наполнилась сверхтонкими спутанными нитями и их связками. Миллиардами нитей.
И теперь я подключал свои — мощные и яркие — к этим, реставрируя разрушенное, чтобы после уничтожения барьера воспоминания вновь вернулись на восстановленный участок мозга.
Это, конечно, грубые упрощения нашей работы — но я уже давным-давно не в университете, чтобы при каждом удобном случае вспоминать все детали. Я просто действую так, как нужно.
Так, как делал уже тысячи раз, помогая восстановить мозги пострадавшим в сражениях бойцам, или жертвам менталистов-предателей. Были и такие.
Особенно часто я делал это в последней экспедиции. Абсолютная Тьма, наполняющая уничтоженные миры, быстро плавит мозги даже магам. Работы было много…
Наконец, весь чёрный «мешок» был опутан белыми нитями. Они засветились ярче, наполняясь остатками моей ментальной энергии, встраиваясь в ментальную картину самого человека.
А затем я нанёс точечный удар. Нашёл воспоминание, стоящее ближе всего к тому, что спрятали под барьером — воспоминание о встрече с… кем-то, вечером, в дорогом московском ресторане.
И из этой точки памяти я нанёс прямой ментальный удар. Невидимым копьём пронзил барьер, из которого валом хлынули воспоминания.
Я не стал поглощать всё. Увиденные обрывки в основном не сообщали мне ничего нового.
Да, этот тип на самом деле работает на Мещерского, даже входит в его ближний круг. Да, сам Мещерский якшается с некими неизвестными «покровителями», которых этот Степан даже не видел никогда.
Запомнил я лишь одно. Ту самую встречу в московском ресторане. Там его ждала хрупкая невысокая фигурка в глухом капюшоне и бесформенном плаще, и два таких же безликих амбала за её спиной.
Я увидел, как из-под плаща появилась тоненькая бледная ладошка с хрупкими, но уже не по-детски длинными девичьими пальцами. Как ладонь легла на лоб…
Айлин! Это точно она, больше некому. Похоже, эти громилы за её спиной, это конвой, чтобы она не сбежала. Наверняка под их плащами антимагические доспехи, или, ещё хуже, какая-то пси-защита.
Ублюдки просто используют дар тринадцатилетней девочки, заставляя её копаться в чужой грязи… Да ещё и наверняка опыты на ней ставят!
На вытянувшейся к лицу мужчины девичьей руке я заметил красноватые следы, явно от игл.
Чего и следовало ожидать от Триумвирата. Кто-кто, а Орден Врат никогда не гнушался никакими методами.
Мало того, что ублюдки уничтожили всё, что мне было дорого. Даже единственную оставшуюся в живых девочку, ребёнка, они не просто держат в заложниках, а заставляют исполнять их волю!
От увиденного в груди будто разлился огонь. На душе стало так погано, что я едва не переборщил с силой удара. Едва не выжег мозги чиновника одним мощным импульсом…
Это сразу меня остудило. Уже второй раз за день чувства могли помешать делу. Как бы ни была сильна моя ярость — вымещать её нужно не на рядовых пешках.
Лучше обратить злость на пользу. Чтобы всегда помнить, зачем я всё это делаю. А сейчас нужен лишь холодный расчёт.
Пора заканчивать. Вернувшись в реальность, я ощутил тяжёлое нетерпение и недоверие, разлитое в воздухе. И применил заготовленное заранее заклинание, полностью истощившее мои запасы.
Я вообще не очень люблю прибегать к заклинаниям вместо ручного прямого контроля маны. Особенно, когда я слаб, как сейчас. Но плести «Глас Истины» сейчас с нуля означает ещё минут десять потраченного времени.
Так что я, наплевав на перерасход маны, создал его заранее и не под конкретную личность. Здесь мне хватит и такого.
— Говори! — наконец нарушил я гробовую тишину, распрямляясь в полный рост и картинно отдёргивая руку. — Говори правду! Кто твой господин и замышляешь ли ты что-то против князя Васильева?..
— Я ничего не!.. — начал было охрипшим от долгого паралича голосом мужчина. Но его тут же скрючило, он закашлялся… А потом против своей воли произнёс: — Я работаю на князя Мещерского! Он — мой господин и истинный аристократ, а не этот охеревший от безнаказанности тупой боров!..
Он говорил и говорил, и с каждым новым словом голос его наполнялся злостью и обидой, а глаза — смертельным ужасом. Ведь умом он понимал, что происходит. Глас Истины заставляет лишь говорить то, что считаешь истинным, на само мышление он не влияет.
Иначе в нём не было бы никакой ценности. Какой прок говорить правду, если можно как угодно изменить сами мысли человека?
А злость на «господина» у Степана явно копилась долго, очень долго.
— Титулованное ничтожество, погрязшее в идиотских развлечениях! — брызгал он слюной, может, впервые в жизни глядя Васильеву прямо в глаза. — Такие, как ты — позор для аристократии всего мира! «Аристо» значит «достойный»! Слышишь ты меня, бурдюк с дерьмом⁈ Достойный! Чего достоин ты⁈ Того, что именно твой папаша совокупился именно с твоей мамашей и на свет вылез…
— Довольно!!! — звериным рёвом прогремел голос Васильева. — Молчать!!!
Он рывком встал из-за стола так, что прихлебатели хлынули в стороны. Даже стал похож на по-настоящему грозного воина, а не толстяка средних лет в расписном халате.
Да вообще-то он и не толстяк никакой. Просто очень широкий и здоровый…
— Молчать⁈ — аж зашипел плешивый. — Молчать будешь ты, когда тебя здесь сменит настоящий аристократ! А ты окажешься в выгребной яме, как и все твои лизоблюды! Один спит с его
