Хаос войны - Владислав Афинский
— Не сопротивляйся, я наношу руны. Также скажи своему молоту, чтобы не мешал. Руны нужны чтобы нанести ограничения на твоё тело.
— Какие ещё ограничения? Что она несёт? Рабом хочет тебя сделать? — тут же возмутился Великий Панцирь.
Я видел его, потому что снова находился между физическим и ментальным мирами. Его кажется тоже не волновали чужие жизни, тем более каких-то рабов, которые предпочитали жить в кандалах, чем умереть в бунте. Так решительный, сильный и непоколебимый, хочется сказать прямо как я, только вот во мне не было такого же презрения к рабам, к их слабостям… все смертные слабы, к чему эта надменность и пафос?
А ещё на каждого такого сильного находится ещё более сильный…
Медленно Великий Панцирь повернулся назад, где начинала расти неописуемого вида тварь, способная одним своим присутствием подчинить и уничтожить волю. Это был демон Теларии, которого она не спустила на нас, однако он находился всегда рядом с ней. И если будет нужно, эта тварь подчинит даже Великого Панциря, ну или убьёт в процессе.
— Отойди… или я сдохну. Выбора нет.
— Выбор есть всегда.
— Но не когда моя душа разваливается. Телария явно собирается спасти меня, чтобы потом что-то у меня потребовать. Наше сопротивление обернётся лишь большими затратами.
— У рабов тоже есть выбор. Если их принуждают стать жертвой, то пусть борются. И мы будем бороться.
— Но не с ней. По крайней мере точно не сейчас.
Я чувствовал помощь целителя, также странные литания начали напевать в храме. Храм был далеко, но ментальные потоки сходились вокруг меня и помогали. Физическому телу очень плохо, но ментальное покрывалась многочисленными заплатками. И это пение служителей Этия… не знаю как, но оно замедляло темпы распада моей души.
И когда меня вынесли в отдельное помещение, если быть точнее в утопленный в крови подвал, то я уже мог полностью контролировать свой ментальный контур. Кровь же продолжала наполнять подвал, а Телария приказала опустить моё тело прямо в этот жуткий бассейн.
Вместе с этим загорелись руны, которые были написаны прахом смертных мучеников. Их крики… я начал их слышать, а страдания — ощущать. Так открывался разлом, так создавалась основа для заключения контракта согласно всем правилам. Жертва, чтобы задобрить демона, боль и мучения чтобы скрепить ими чёткие правила, реки крови чтобы поддерживать разлом для невиданного уродства твари.
И я увидел демона, что был куда сильнее и Доргафа, и Вилии, и, как знать, может даже сильнее Келиксии. Он прибыл сюда по зову опытного демонолога, он не буянил и не пытался прорваться, сохраняя чистоту сознания в окружении пороков, ведь ему требовалось чётко понимать, какое решение приведёт к максимальной выгоде, величайшему из доступных грехов.
А ещё ему требовалось понять, достоин ли я его внимания и сил.
Глава 24
Первым что я почувствовал стал леденящий до костей бриз. Приторный солёный воздух ударил в ноздри и заставил открыть меня глаза. Тогда мной было увидено самое чёрное и грязное из морей. Смердящая вонь била в ноздри, а серый туман мерзко тянулся по водной глади.
— Где я? — сразу же родился вопрос и тут же сорвался с уст.
Оглядевшись, я понял, что нахожусь на скромном скалистом острове, в центре которого построен гигантский маяк. А вокруг этого острова помимо необычайно смердящих вод находился и стальной флот из крейсеров, эсминцев, корветов и прочих кораблей с орудиями на бортах. Эти корабли очень напоминали корабли из моего родного мира.
— Но как такое возможно?
— Арис? — вдруг рядом со мной встал и Великий Панцирь.
Я видел его практически идеально, он не напоминал фантома, а значит… значит всё происходящее находится во власти мыслей, намерений и эмоций.
— Что происходит? — кажется Великий Панцирь понимал не больше моего. — Какие странные корабли.
И в этот момент орудия сделали залп. Тысячи огней рассекли небо, на котором не было солнца и звёзд. А затем звуки разорвали реальность и заставили море измениться. Потоки воды резко начали уходить куда-то вниз. Появились воронки и в некоторые из них попали крейсера. Под тяжестью законов природы стонал металл и разрывался, после чего топливо выливалось в море и загоралось.
В этот момент с одного из авианосцев вылетели бомбардировщики. А ещё через считанную минуту остров с маяком, на котором находился я, был подвергнут обстрелу. Взрывы не убили меня, но ударной волной сбросили в воду.
И я начал тонуть, двигаться ко дну и в какой-то момент… вода закончилась. Я вышел с другого конца моря и отправился в свободный полёт, прямиком в горящую адским пламенем бездну. Под самим морем шла ещё одна битва, в которой павшие моряки, солдаты и пилоты поднимались на ноги вновь, чтобы пронзать штыками сердца друг другу.
Это ужасное зрелище, кажется, вобрало в себя жестокость всех мировых войн. Кто-то стрелял из своих карабинов, другие хватали расплавленные обломки истребителей и кораблей, после чего вступали в ближний бой. Казалось, нечто не сможет остановить эту бойню.
— Твари преисподней, я слышу и вижу их… — произнёс Великий Панцирь, подавая мне руку и помогая встать: несмотря на такую высоту я почему-то не сломал костей.
— Это… мы находимся в моей душе, — вдруг на меня снизошло осознание.
— В твоей душе?
И Великий Панцирь посмотрел прямо вверх, где находилось дно моря. Могучие корабли разрывались на части, начинали тонуть, но их сдерживало море, что постепенно окрашивалось в багровые цвета из-за восходящий потоков крови, что проливались на втором дне. И покрытые кровью солдаты, с обожжёнными лицами и оторванными конечностями сражались с бегущими со всех сторон демонами.
— Ужасное зрелище, хотя… я не удивлён, — сурово произнёс Великий Панцирь, глядя как один из взводов, также упавших на дно, вдруг остановился, чтобы уделить пять секунд изучению меня. — Твои товарищи?
— Да, — ответил я, провожая взглядом солдат.
Каждого из присутствующих здесь я знал. Кого-то хуже, кого-то лучше… с кем-то я познакомился ещё в самом начале своего военного пути, а кого-то знал едва ли полгода. Здесь находились как солдаты из моего родного мира, так
