Министерство магии - Денис Стародубцев
Я снова посмотрел на своих друзей, видел их почти незаметные, но четкие отрицательные кивки. Быть чиновником? Сидеть в душных кабинетах, тонуть в бумагах, участвовать в интригах? Это была смерть для нас. Это было не наше.
«Ваше Величество, ваше предложение — величайшая честь для любого подданного Империи, — я выбрал слова тщательно, стараясь не звучать высокомерно. — Но мы… мы не канцелярские крысы. Не царедворцы. Мы — орудие. Меч и щит в тени. Лезвие, которое должно быть острым, но невидимым. Мы не сможем принести настоящую пользу, будучи заточенными в четырех стенах кабинетов. Мы просим времени подумать… И просим о другом. О чем-то, что действительно нужно нам и, мы верим, Империи».
Император наклонил голову набок, в его глазах загорелся искренний интерес.
«Говорите. Я слушаю».
«Орден Ассасинов был физически уничтожен, но его философия, его уникальные знания, его боевые и шпионские искусства не должны пропасть. Они могут и должны служить Империи — не как тайная карающая длань, а как сила, стоящая на страже истинного баланса и справедливости, как противовес коррупции и тирании. Я прошу вашего разрешения… нет, вашего благословения… на создание в стенах Академии Магии совершенно нового факультета. Факультета Искусств Теней и Баланса. Чтобы восстановить наш Орден, но уже открыто, под вашим покровительством. Чтобы обучать новых ассасинов — не наемных убийц, а стражей. Стражей истины, знаний и справедливости. Элитных специалистов, владеющих древними искусствами, но служащих свету».
Советники зашептались, обмениваясь тревожными взглядами. Старый генерал хмуро нахмурился, скептически разглядывая нас. Но Император поднял руку, и шепот мгновенно стих. На его лице появилась легкая, но настоящая улыбка.
«Смелое… и чрезвычайно мудрое предложение, — произнес он, и его улыбка была похожа на солнце, выглянувшее из-за свинцовых туч. — Создание такой структуры под прямым контролем и эгидой Академии… даст ей легитимность, прозрачность и будет под нашим общим пристальным наблюдением. Это лучше, чем тайное общество в подполье. Да. Я согласен. Факультет будет создан. Указ будет подписан завтра же. И я назначаю вас, — он посмотрел прямо на меня, — его первым деканом. А ваши друзья, я уверен, составят костяк его профессорско-преподавательского состава. Надеюсь, вы не откажетесь от этого поста? Это именно то, где ваш уникальный опыт будет служить на благо всем».
На этот раз я не сдержал улыбки. Это было именно то. Настоящее, живое дело. Возможность восстановить не просто имя, а саму суть Ордена, но в новом, лучшем виде.
«Мы с великой честью и огромной ответственностью примем эту обязанность, Ваше Величество».
«Что ж, отлично. Тогда вопрос считается решенным. А что… что будет с ними? С предателями?» — спросила тихо, но очень четко Лия, ее голос, холодный и ясный, прозвучал неожиданно громко в тишине зала.
Лицо Императора стало строгим, каменным, почти жестоким. В его глазах вспыхнул холодный огонь.
«Они предстанут перед судом. Самым публичным и самым открытым за всю историю Империи. Весь процесс будет транслироваться. А затем, когда последнее слово будет сказано, и приговор будет вынесен, их отвезут. В самое глубокое и самое надежное моё хранилище. В ледяные шахты на спутнике Геката, откуда не возвращаются. И они умрут там. Не от казни, не от руки палача. Они умрут от холода, одиночества, времени и невыносимой тяжести собственных преступлений. И это… это лучшее, что я могу им предложить. Быстрая смерть — это слишком милостиво для тех, кто отнял жизни у сотен и обрек на страдания тысячи».
Мы молча, почти синхронно кивнули. Это был справедливый, суровый и по-императорски мудрый приговор.
* * *
Вечер мы встретили в нашем самом любимом, самом уютном баре «Кодекс».
Атмосфера была разудалой, шумной и по-настоящему братской, какой не бывает даже у самых близких родственников. На огромном дубовом столе стояли громадные глиняные кувшины с темным, крепким элем, дымящиеся пиалы с острой лапшой «рамен» с плавающими в ней вареными яйцами и водорослями, десятки закусок — от простых орешков до изысканных сашими. Альфред, сняв наконец свой затрепанный техно-жилет и оставаясь в заляпанной майке, орал какую-то невероятно похабную песню моряков с Дальних Рубежей, стоя прямо на столе и размахивая над головой огромной кружкой, с которой стекала пена.
Алина, раскрасневшаяся, с сияющими глазами и растрепанными рыжими волосами, пыталась научить невозмутимую Лию какому-то сложному народному танцу с притопами и прихлопами, что выглядело дико комично — грация и неуклюжесть, пламенная страсть и ледяная сдержанность.
«А я тебе говорил! Говорил же, что мой план с цветочком — гениален! Абсолютно гениален!» — орал Альфред, спрыгивая со стола с грохотом и обнимая меня за шею, едва не опрокинув. «Пусть и с небольшим… незапланированным апгрейдом в виде тотального апокалипсиса и боевых действий в закрытой локации!»
«„Небольшим“? — фыркнула Лия, на секунду оторвавшись от своих танцевальных мучений и поправляя очки. — Ты чуть не угробил нас всех своими взбесившимися турелями! Я до сих пор слышу этот противный жужжащий звук наведения!»
«Зато я их взломал! А ты что сделала? Сидела в уюте и тепле, в своем коконе из данных, и читала книжечки!» — парировал он, размахивая кружкой.
«Я обеспечивала информационное прикрытие, психологический анализ цели и моральную поддержку, что в конечном счете и заставило его раскрыть рот и говорить, — парировала она, но в уголках ее губ играла самая что ни на есть настоящая улыбка. — А ты только кнопки нажимал и орал в ушной имплант».
Алина, смеясь, плюхнулась рядом со мной на потертый кожаный диван, опрокинув по дороге добрую половину своей кружки мне на колено. «Представляешь, я теперь… преподавательница! — она рассмеялась, звонко и беззаботно. — Боги, кого я буду учить? Искусству соблазнения стражников и проникновения в сердце врага через его… э-э-э… слабости?»
«А почему нет? — я улыбнулся, обнимая ее за плечи. — Это жизненно важный дипломатический и оперативный навык. Будешь вести у нас на факультете курс „Прикладное актерское мастерство и оперативная мимикрия“. Полагаю, спрос будет огромный».
«О, это я могу! — она подмигнула мне, ее глаза блестели. — А ты, наш новоиспеченный деканушка, не будешь приставать к бедным студенткам?»
«Только к одной конкретной, очень шумной и очень красивой преподавательнице по актерскому мастерству», — я потянул ее к себе, и она
