Рубеж отхода - Марко Клоос

На продуваемой всеми ветрами посадочной площадке нет приветственной группы. Я выхожу на бетон, который, к моему удивлению, не покрыт снегом, как во время моих предыдущих визитов на Новый Шпицберген. Позади меня сержант Фэллон останавливается у подножия трапа, а затем медленно и размеренно ступает на взлётную полосу. Она несколько раз проводит носком ботинка по бетону и подходит ко мне.

«Первые шаги в другом мире», — говорит она мне по личной связи. «По ощущениям ничем не отличается от Земли. Я немного разочарована».

«Мы выбираем их за лёгкий доступ к минералам или воде, — говорю я. — Красота — не самое главное. Большинство колоний довольно неприхотливы».

«Ну, по крайней мере, воздух чистый. И вид отличный».

Сержант Фэллон оборачивается, чтобы окинуть взглядом окрестности базы. Городок в долине внизу — единственное свидетельство присутствия человека. Позади нас возвышается цепь заснеженных гор, уходящих в стально-серое небо, а за городом простирается бескрайний простор тундры и ледников, лишённых каких-либо следов жизни.

«Людей почти нет», — говорит сержант Фэллон. «Это куда круче любого мегаполиса. Подними термостат на пару десятков градусов, и это будет почти рай».

Лагерь «Фростбайт» значительно расширился с тех пор, как я последний раз был здесь на водопой. Раньше здесь было достаточно зданий, чтобы разместить усиленную роту и один-два взвода техники. Теперь же количество построек увеличилось более чем вдвое. Здесь четыре здания роты, новая столовая и комната отдыха, а также гораздо более вместительный ангар для техники. Проходя через лётный комплекс по пути в ротные казармы, я замечаю, что у местного гарнизона теперь есть собственный десантный эскадрон. Четыре новеньких «Стрекозы» аккуратно припаркованы в отапливаемом и безупречно чистом ангаре для самолётов. То, что раньше было грязным маленьким форпостом с минимальным набором удобств, превратилось в настоящую военную базу.

«Мы во втором корпусе вместе со взводом штаба 309-го. Рядовые на втором и третьем этажах, сержанты на четвёртом», — говорит сержант взвода, когда мы со всем снаряжением выходим в центральный двор. «Парни из флота уже здесь, так что не наступайте никому на ноги. Они в третьем корпусе».

Новые здания роты представляют собой приземистые, похожие на буханки, строения со скруглёнными углами и толстыми стенами, больше похожие на бункеры, чем на жилые помещения. Все четыре здания выстроились в ряд по одну сторону главной дороги, пересекающей лагерь «Фростбайт». Гарнизонная рота разместилась в первом здании, а рота полка SI с Мидуэя — в третьем, а два штабных взвода батальонов обороны Родного мира аккуратно разместились среди превосходящих сил космической пехоты.

Мы перетаскиваем снаряжение во второе здание, находим несколько комнат и раскладываем вещи по новым шкафчикам. Мне снова достаётся собственная комната, продолжая цепочку удач, не прерывавшуюся с момента моего возвращения во флот после Школы боевого управления. Я переношу снаряжение и боевую броню в шкафчик, достаю свой портативный компьютер и проверяю доступ к локальной сети. Тот, кто проводил модернизацию лагеря «Отмороженный», не забыл про инфраструктуру данных, потому что я мгновенно подключаюсь к локальному узлу MilNet, без задержек передачи данных, характерных для большинства захолустных колоний.

Я проверяю входящие сообщения, надеясь, что, несмотря на мои знания, Галлей успела отправить ответ до того, как « Мидуэй» провёл последнюю предпереходную синхронизацию базы данных. Все новые сообщения, которые я получила, — это, конечно же, просто административный мусор от флота. Если я в последний раз покинул Солнечную систему, когда мы перешли, то у нашей общей истории с Галлей не будет финальной точки, формального эпилога.

Я не хочу зацикливаться на вещах, которые находятся вне моего контроля, поэтому я убираю свой PDP и выхожу из комнаты, чтобы поступить разумно и по-солдатски — отправиться в столовую, чтобы проверить качество местной еды.

День на Новом Шпицбергене длится больше ста часов, но большинство из нас так долго жили в трубах без окон с шестичасовыми вахтами, что нам не нужен переход дня для сна. Следующие два вахты я трачу на сон, еду и обустройство в новой обстановке. Сейчас на Новом Шпицбергене середина лета, а это значит, что мы можем гулять на улице в нашей обычной одежде, не превращаясь за несколько минут в экспрессионистские ледяные скульптуры. Дорога от главных ворот базы до города была улучшена с грунтовой на прочную асфальтовую дорогу, а сам город стал настолько ближе к базе, что теперь добираться туда пешком кажется вполне возможным.

«Можешь пройти пешком», — говорит охранник у ворот, угадав мои мысли, пока я стою и осматриваю тундру. «Это полтора километра. Мы постоянно так делаем в хорошую погоду. Только не пытайся идти, когда дуют зимние ветры, если только ты не в тёплых доспехах».

«Есть ли там что-нибудь, ради чего стоит подняться?»

«У них в городе есть несколько баров. Новое здание для отдыха здесь, на базе, лучше всего, что есть у гражданских, но иногда хочется увидеть людей без формы, понимаешь?»

«Ага», — говорю я. Охранник кивает и возвращается к своим обязанностям, осматривая экраны в будке у ворот в поисках сигналов тревоги.

Я прохожу мимо ворот и иду по укатанной дороге, пока не оказываюсь вне зоны слышимости будки у ворот. С севера дует ветерок, оттуда, где заснеженные горы образуют рваную стену на горизонте. Достаточно холодно, чтобы я не хотел провести здесь час в одной боевой форме, но сейчас меня это не беспокоит. Большую часть времени я дышу очищенным воздухом космических кораблей, и всякий раз, когда я спускаюсь на поверхность колониальной планеты, я обычно слишком занят тем, чтобы выжить и убивать, чтобы остановиться и насладиться чистой планетарной атмосферой. Новый Шпицберген суров, холоден и бесплоден, но в нем есть некая чистая чистота, захватывающая дух для того, кто вырос в кластере общественных жилых домов, где в одном многоквартирном доме живет больше людей, чем все население маленького городка в долине под базой. Жаль, что я не могу записать видео для мамы. За все годы моей жизни на Земле я ни разу не был в таком месте, откуда было бы видно на двадцать миль в любом направлении и не было бы видно ни одного человека.

Ещё десять лет терраформирования, и это место станет прекрасным , я думаю. А потом СРА попытается отобрать его у нас, как только мы выполним для них всю тяжёлую работу, и мы превратим эту маленькую луну в поле боя. Если только ланкийцы не придут и