Пермский Губернский 7. Ультимат. Том 2 - Евгений Бергер
— Но вы же Пермский Губернский! Не думаете, что возникнут вопросы, касательно вашей компетентности? Всё же… речь идёт об убийстве.
— Знаешь… А в этом есть своя доля парадоксальности. Если террорист, во время задержания оказывал сопротивление, и его убили сотрудники полиции или ИСБ. Что это?
— Убийство?
— Нет. Это законная защита при задержании. А что, если террориста подкараулят и пристрелят родственники того, кого он убил?
— Самосуд?
— Всё правильно! В этом и суть. Если нашего террориста убили представители правоохранительных органов — это правосудие. Вполне законный акт. А если же террориста убьют местные жители — это противозаконное убийство. Самосуд, как ты, верно, выразилась. И, что же отличает эти два, казалось бы, идентичных действиях по отношению к одному и тому же человеку с одинаковым результатом?
— Что же?
— Я.
— Как это?
— А вот так. — я продемонстрировал перстень Пермского Губернского: — У меня, как у представителя власти — есть монополия на насилие. Я имею полное право уничтожать всех, кто угрожает людям. По сути — бумажка со штампом развязывает мне руки! Просто бумажка со штампом… И всё. Ты только вдумайся! И теперь я не жестокий убийца, а местный герой.
— Никогда раньше не задумывалась об этом. — Галчонок вновь выглядела максимально растеряно.
— А никто не задумывался. В этом и фишка! Люди с самого рождения отыгрывают свои роли. Живут по определённой программе. На самом деле, каждый знает своё место. Просто, есть те, кто не согласен. А там уже два пути… Скалятся и кусаются, пытаясь пробиться напролом. Или же ищут бреши в системе. Но это уже совсем другая история. Главное то, что люди прекрасно понимают, зачем я уничтожаю террористов. И понимают, что именно я могу это сделать.
— А ещё люди понимают, что жестокость и насилие в первозданном виде — порождает ещё больше жестокости и насилия.
— Согласен. Но тут уже работа нашего покорного слуги. — я указал на Семёна: — Вопрос ведь в том, как грамотно подать информацию. Если мы напишем, что Осокин просто растерзал тридцать человек, то это сразу же вызовет максимально негативный резонанс в обществе. Если же мы напишем, что Осокин спас своего бухгалтера и нескольких сотрудников пекарни, уничтожив остатки террористов — это вызовет исключительно положительные эмоции. Народ нуждается в защитниках и героях, как никогда.
— Действительно. Только вот, герои не марают руки в крови… — вздохнула Галчонок.
— Ой ли! — усмехнулась Гризли: — Не твой ли дедушка голыми руками рвал фашистов?
— Это другое!
— Не другое. Убийство — есть убийство. К великому сожалению, наше современное общество до сих пор обожает применять дубину по отношению к своим врагам. Фёдор Александрович всё правильно обрисовал! Выставим жестокое убийство, как героический поступок. И дело с концом. Народ доволен. Ублюдки запуганы. Все в плюсе!
— Как бы чего не вышло…
— Не выйдет. — уверенно ответил я: — У людей ещё осталась пара неоспоримых барьеров.
— И, каких же?
— Инстинкт самосохранения и страх перед неизвестностью.
* * *
Виктория оказалась права. Наш первый «кандидат» в СНТ «Сказка» расположился на прекрасном берегу Камы. Однако въезд перегораживали высокие ворота. Очень напоминало типичный блокпост на границе между колониями Мегарда.
— Мгновение! — Виктория вытащила мобильник и сделала пару звонков. Через пару секунд высокие ставни плавно распахнулись перед нами, а на встречу вышел довольно плотный якут с огромной овчаркой на поводке.
— Добрый вечер. — максимально недовольно буркнул он и оглядел автомобиль: — На осмотр имения?
— Всё верно! Мы к Госпоже Злотчиковой. — ответила Виктория, опустив бронированное стекло.
— Можно права? — вопрос был явно риторическим.
— Без проблем. — Семён вытащил из бардачка стопку документов и протянул якуту: — Вот, пожалуйста!
Местный охранник долгое время изучал бумажки, а затем посмотрел на фамильяра очень пристальным взглядом.
— А… Тот самый Симулус, который слуга Господина Осокина?
— Всё верно.
— Понятно… — якут тут же поменялся в лице. Теперь от него исходило лютое нежелание проблем и одновременная беспомощность. С большой неохотой он вернул документы Семёну, а затем жестом пригласил за ворота.
Спустя сорок минут тряски по отвратительной дороге въехать на идеальный асфальт элитного посёлка — было настоящим блаженством!
А в самом СНТ всё выглядело максимально сказочно.
Огромные коттеджи с подсветкой больше напоминали средневековые дворцы. Только во дворах стояли не кареты с лошадьми, а дорогущие паркетники.
Немногочисленные люди, что бездельно слонялись по узким улицам, с любопытством поглядывали на «Кабана». Было видно, что «новенькие» сюда заезжали не часто. Ещё бы! Якут со своей кисло-недовольной рожей мог отпугнуть, кого угодно.
Впрочем, это даже плюс.
После поворота, мы аккуратно скатились практически к самой реке.
На пляже росли сосны, которые крайне причудливой живой изгородью постепенно переходили в берёзовую рощу. Даже не думал, что эти деревья могут вот так запросто сосуществовать.
Подкатив к уютному трёхэтажному особняку из белого камня, Семён присвистнул, а затем поспешно вышел из машины:
— Вот это я понимаю! Прям наш размерчик!
Природный ковёр из жёлтых листьев устилал всю землю перед высоким забором из красного кирпича. Ворота распахнулись, и к нам навстречу вышла миловидная бабуля:
— Добрейшего вечера, дорогие! — дружелюбно улыбнувшись, поздоровалась она.
— Здравствуйте, Милена Валерьяновна! — приветственно поклонилась Виктория: — Простите, что так поздно. Но мой клиент…
— Ничего страшного! — бабуля подошла ко мне и на удивление крепко пожала руку: — Фёдора Александровича я рада видеть всегда. Спаситель нашего города от маргиналов и прочей черни… Я впервые за двадцать лет не опасаюсь приезжать в Пермь без охраны. Это дорогого стоит!
— Рад, что вы цените. — кивнул я.
— А кто ж не ценит, Ваша Светлость? Город-то увядал… Погибал под гнётом преступных диаспор и коррумпированных чиновников! Хорошо, что вы привели всё в порядок.
— Я старался.
— Спасибо! Благодаря вам, мои внуки будут жить в городе мечты. Уж простите мне мою сентиментальность… Просто, я родилась
