Доспех духа. Том 11 - Фалько
В кабинете отца всё было почти так же, как и при его жизни. Появились лишь следы пыли на папках с бумагами, на полках в шкафу. А вот рабочий стол был чист. Скорее всего, мама работала за компьютером, или разбирала оставленные бумаги. Отсутствовала картина на стене, изображающая поместье летним днём. Сейф был аккуратно взломан. Кто-то просто вырезал крышку, оставив ровные края на срезе.
У Каэдэ рука дрогнула, когда она потянулась открыть сейф. Внутри лежали деньги, две лакированные шкатулки с драгоценностями и бумаги в старых папках. Стараясь ничего не трогать, она протянула руку дальше, пытаясь нащупать небольшое углубление. Папа говорил, что там будет маленькая, едва заметная кнопка, на расстоянии большого пальца от правого верхнего угла. Каэдэ её сразу нашла, нажав со всей силы, как он учил. Что-то негромко щёлкнуло, и в верхней части железного куба открылась потайная крышка всего в ладонь размером. Опустив её, Каэдэ увидела деревянный кругляш, занимающий почти всё пространство тайника. Стоило потянуть его на себя и это оказался лакированный тубус, не менее метра в длину.
– Документы?
Положив тубус на стол, она аккуратно сняла крышку. Почти сразу в руку упал металлический цилиндр размером с большой палец Каэдэ. Продолговатый и довольно увесистый, с резиновым колпачком, закрывающим разъём для кабеля. Помимо необычного накопителя, в тубусе лежала большая свёрнутая картина. Любопытство взяло верх, поэтому Каэдэ развернула рулон и обомлела. На мягкой и тонкой бумаге был нарисован портрет семьи Фудзивара в то время, когда Каэдэ исполнилось семь лет. Она хорошо помнила тот момент со дня рождения, когда ей подарили кимоно нежно-розового цвета с лепестками слив. Рядом с ней на портрете стоял улыбающийся брат и родители, выглядевшие счастливыми. Непонятной была только каллиграфия в верхнем левом углу, говорившая о каком-то таинственном цветке. Написано рукой отца, в этом Каэдэ могла поклясться. Она знала об увлечении отца живописью, даже видела в его рабочем кабинете наброски и эскизы, выполненные тушью. Только папа забросил это хобби, когда Каэдэ исполнилось лет двенадцать. Говорил, что для этого у него не остаётся свободного времени.
Услышав какой-то шум со стороны лестницы, Каэдэ опомнилась. Быстро свернула портрет обратно в рулон и убрала в тубус. Накопитель спрятала в маленький кошель, который носила на шнурке на груди. Бросившись к сейфу, девушка вернула крышку потайного отсека в исходное положение, до щелчка. Прикрыла створку и выбежала в коридор. Она так торопилась, что едва не скатилась кубарем по лестнице. На первом этаже, прямо у лестницы, стоял Никита, схвативший незнакомого немолодого мужчину сзади за шею. Никита напрягался изо всех сил и в какой-то момент одолел сопротивление. Послышался приглушённый хруст, и его соперник обмяк. Рядом же лежал ещё один мужчина, только моложе, с жуткой раной на лице, заливая всё вокруг кровью.
– Они первые напали, – сказал Никита, осторожно укладывая мужчину на пол. – Чуть-чуть врасплох не застали. Знаешь их?
– Нет, – Каэдэ качнула головой, глядя на неприятную картину.
– Этот, старый… хрен, был силён. А это что у тебя?
Каэдэ посмотрела на тубус в руках.
– Это важная вещь, – отрезала она, не собираясь расставаться с портретом. Даже прижала его крепче к груди.
– Ладно, – Никита всё сразу понял и махнул рукой. – Ещё что-нибудь здесь нужно? Сейчас на шум сбежится вся охрана и мастера.
– Всё, что нужно, я нашла. Можно уходить. Если пойти сейчас через сад, то с западной стороны будет выход на улицу… Я только… дух переведу…
Никита успел подойти, чтобы подхватить девушку на руки.
– Потом отдохнём, – сказал он, крепче перехватывая Каэдэ, чтобы не упала. – Когда сбежим отсюда. Всё-таки заметили нас…
Выскочив во двор, Никита, не оглядываясь, помчался сквозь сад на запад. Когда они преодолели метров пятьдесят, Каэдэ заметила, как в воздухе над ними появилось несколько метательных ножей, застрявших в кинетическом поле.
* * *
Проснулись мы с Сабиной от стука в дверь. Вроде только прикрыл глаза, а уже нас будят. Бросил взгляд на телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. Показывало ровно три часа. Ещё горела иконка с двумя десятками пропущенных сообщений.
Пока Сабина просыпалась и сладко тянулась, я накинул халат и пошёл узнавать, кто решил нас разбудить. Открыв дверь, сонно посмотрел на девушку, провожавшую нас до номера. Она коротко поклонилась.
– Простите, что побеспокоила, но госпожа Бурбон приглашала стилиста и парикмахера к трём часам дня.
Я подался немного вперёд, выглядывая в коридор. Справа от двери стояло человек десять, мужчины и женщины, с сумочками, портфелями, саквояжами и даже тележкой с полотенцами.
– Проходите, – сказал я, сдерживая зевоту. Не люблю спать урывками по несколько часов.
Шумная толпа едва не сбила меня с ног, врываясь в номер. Руководил ими солидного вида европеец, неплохо говорящий на японском. Отправил пару женщин в спальню, чтобы помочь Сабине. Ко мне же подступила пара из Японии, парень лет двадцати пяти и девушка, немного его моложе. Взглядом опытных портных или стилистов окинули меня с ног до головы, поморщившись от вида халата.
– Нужно снять мерки, – сказал парень на ломанном английском. – Время маленькое.
–
