Пленный лекарь - Виталий Свадьбин
Орбал ничего не ответил на замечание Махура, иначе старый генерал начнёт рассказывать о походах своей молодости. Разница в возрасте между ними достигала девяносто пять лет. Хотя генерал по-прежнему силён, Орбал бы не рискнул встать с ним в круг [10], чтобы померяться силами.
— Как дела на границе, мой дед начал свой барат-варох [11]? — решил спросить Орбал.
— Углак-хан отвёл свою орду на три дня пути от границы. Хук [12] стали применять хитрость, они с неба сбрасывают мины-артефакты, которые взрываются и уничтожают до сотни наших людей. Способа, как этому противостоять пока не придумали. Нужен кура барат-варох [13], чтобы разрушить стены и крепости у имперцев. Ну или отойти, сами имперцы не рискнут наступать в Дикую степь, — задумчиво произнёс генерал.
Далее разговор шёл о делах в столице, о том, какой урожай собрали рабы. Между делом пили забродивший кумыс и ели мясо. Время от времени генерал цокал языком, когда какая-нибудь рабыня ему понравилась в танце.
— Уважаемый Махур, от меня нужна какая-то помощь тебе? — решился спросить Орбал.
— Моя дорога лежит к Великому кагану [14] Шарык-хану, наступило время отвезти нашу дань [15]. Потом вернусь в Астану, возьму хорошего железа и золота. Надо посетить торг с «ушастыми», Углак-хан велел закупить много боевых артефактов, — рассказал о своей цели поездки Махур.
— Может тебе следует усилить охрану, куражан? — спросил Орбал.
— Не требуется, я с собой взял три сотни коджан урук-хай [16]. Этого достаточно, чтобы отбиться от любых завистников или недоброжелателей, — отмахнулся генерал.
Они вновь пили и ели. Казалось, что генерал захмелел, но вдруг он задал вопрос, которого Орбал не ожидал.
— Как поживает твой ки-вараг [17] лекарь, надеюсь он начал отращивать конечности нашим воинам, которые должны встать в строй? — задав вопрос генерал посмотрел трезвым взглядом на молодого хана.
— Э-э-э… — замешкался с ответом Орбал.
— Только не говори, что лекарь сдох, это здорово не понравится Углак-хану. Внуков у него много, а вот такой лекарь только один, — прищурился генерал, заподозрив неладное и став совершенно серьёзным.
Орбал-хану пришлось рассказать о порке лекаря, о причине этой порки и о том, что тот несколько дней находится без сознания, но пока дышит.
— Глупец! Тебе надо сходить к охху-га [18], чтобы он принёс жертву и попросил духов вернуть тебе твой разум. Молись, чтобы лекарь не сдох, иначе я дохлой крысы не дам за твою жизнь, когда об этом узнает Углук-хан. Нашёл кого слушать. Этот лекарь стоит, как сто твоих жён. Не сомневаюсь, что это проделки твоей старшей мар-паран [19] Агры. Говорил я твоему деду, что эта сука из поганого племени, но меня не послушали. Лекарь пленник, но не раб, — злобно воскликнул генерал.
Махур явно недолюбливал старшую жену Орбал-хана, как и всю её родню по племени, в котором она родилась. Орбал-хан опустил голову, ему нечего было сказать, оставалось только послушно терпеть ругательство генерала. Вечером генерал Махур уехал, а у Орбал-хана в груди поселилась тоска. Он прекрасно знал своего деда Углук-хана. Если тот и не казнит, то точно разжалует до рядовых воинов. Пожалуй, не помешает принести жертву и посетить шамана, чтобы тот попросил духов о благословении и удаче.
Октябрь 2002 год. Дикая степь. Пленный лекарь.
Моё восприятие мира началось с того, что я услышал приглушённые разговоры. На каком языке говорят? Что-то не пойму. Точно не имперский, но и не орочий язык. Может какое-то местное наречие порабощённых орками народов? Разговаривают две женщины. Раз не понимаю сути, решил вспомнить что же со мной произошло. Да, собственно, ничего нового, меня выпороли, но выдержал я всего пять ударов. Своим языком я ощупал зубы, вроде все целы. А что было дальше во время порки? Ничего не помню, сплошная темнота. Я решился открыть глаза, получилось, но во взгляде резкости не хватает. Будто всё мутное. В комнате, а я лежу на животе, повернув голову вбок, в помещении есть кровать, а я на ней, рядом стоят две женщины. Решил спросить у них, где я, но моё горло издало только хриплый сип. Женщины встрепенулись и обе подскочили ко мне. Одна начала протирать мне глаза, от чего резкость виденья улучшилась. Вторая осторожно влила мне в рот некоторую порцию воды. От чего я перестал ощущать словно я в пустыне. Теперь я хорошо смог рассмотреть женщин. Молодые, на шеях ошейники, значит рабыни. Ещё не старые, от силы лет до тридцати.
— Где я? — хрипло спросил я у женщин.
— В той комнате, где вы лечили, господин лекарь, — ответила одна из рабынь.
Ого, я уже господин. Что сдохло в Дикой степи, если меня стали называть господином? Даже представить не могу.
— Как долго я здесь лежу? — задал я следующий вопрос.
— Двенадцать дней, господин лекарь, нам приказано ухаживать за вами, смазывать спину мазями, которые дал Газиз, — ответила рабыня с двумя заплетёнными косами, национальность я пока так и не смог определить.
Решили меня лечить какими-то мазями. Я попробовал сосредоточиться на истинном зрении, но ничего не получилось.
— Я могу сам себя вылечить, но нужно снять с меня ошейник блокировки дара, — произнёс я, надеясь, что рабыни поймут, что мне надо.
Женщины вновь заговорили на неизвестном мне наречии. Затем одна из них убежала, а я с опозданием подумал, что они понимают имперский язык. Но спрашивать у второй рабыни об этом не стал. Вновь попросил пить, меня напоила рабыня, но не отошла, продолжая стоять рядом. Не знаю сколько прошло времени, я начал чувствовать, как проваливаюсь в сон. Но в этот момент в комнату вошёл Газиз. Он подошёл к тому месту, где я лежал.
— Слава духам, ты очнулся. Приходил дворцовый шаман, колдовал, — произнёс Газиз.
— Думаешь это помогло? — не удержался я от вопроса.
— Не знаю. Может да, а может и нет. Ты же одарённый, возможно твой дар сам боролся за твою жизнь, — Газиз говорил со мной, а сам отстегнул ошейник.
Я сразу почувствовал, как по моему телу пробежала волна облегчения. Я осмотрел себя в истинном зрении. Да уж, моя кожа явно не приспособлена к таким испытаниям. На спине раны в виде полос, а состояние у ран не сказать, что очень плохое. Скорей всего мазь каким-то образом помогает. Осмотрел
