Репликант прорыва - Андрей Львович Ливадный
Взломать замок? Начать действовать самому?
А много ли я успею, прежде чем боевые нейрочипы в моей голове перехватят управление?
Но не сидеть же тут, сложа руки?
Ожесточенный внутренний спор прервало шипение пневматики. Дверь внезапно открылась, и в комнату вошел… человек!
Такого оборота событий Игнат совершенно не ожидал и в первый миг растерялся.
Незнакомец выглядел худым и изможденным, словно долго голодал. Взгляд мутный с непонятной поволокой. Форма ВКС сидела на нем мешковато, словно была скроена не по мерке.
Мельком взглянув на репликанта, он сел в кресло и глухо спросил:
— Откуда ты взялся?
Его раздраженный, пренебрежительный тон задел Игната за живое.
— Сначала представься, а там поговорим, — резко ответил он.
— Типа, не узнал?
Игната присмотрелся внимательнее и его вдруг пробила короткая, непроизвольная нервная дрожь.
В век высочайших технологий случается всякое. Порой прогресс приводит к парадоксальным ситуациям.
Перед ним сидел капитан Зверев. Просто он выглядел намного старше своих лет и пребывал в ужасной физической форме.
«Криогенный сон, — догадался Игнат, без особой приязни глядя на прототипа. — Это объясняет изможденное состояние. Криокапсулы, насколько он знал, к началу войны находились на стадии испытаний и для тридцати лет непрерывной эксплуатации уж точно не предназначались».
— Ну, отсканировал? А теперь докладывай. Текущую дату я видел… Гребанная система безопасности… — едва слышно добавил он.
— Тебя против воли погрузили в криогенный сон? — спросил Игнат.
— Всю группу. Благими, мать его, намерениями… на тридцать лет…
«Зверь» явно находился не в себе. Информационный удар оказался для него слишком тяжелым. В голове капитана не укладывалось, что цивилизации больше нет.
— Почему случилась задержка? Зачем вообще тебя пробудили? Что не так с аппаратурой записи нейроматриц? — Игнат справился с потрясением и не собирался комплексовать. Он трезво оценивал степень опасности. Изможденному, находящемуся на грани физического истощения человеку тело репликанта пришлось бы сейчас как нельзя кстати. Вопрос, сможет ли он предпринять попытку захвата?
«Ида, попытайся войти», — отправил Игнат короткое мысленное сообщение.
Капитан подслеповато прищурился, словно впервые увидел собственного репликанта, затем раздраженно обронил:
— Тут я задаю вопросы! Ты не можешь мне указывать!
— Могу и буду. Многое изменилось, Зверь. «Нанотекса» больше нет. Планета лежит в руинах. Наверху сейчас царят нейромхи. Репликанты за эти годы развились. Многие осознали себя как личности. Это тебе придется принять за факт, иначе разговора у нас не выйдет. И, к слову, — началось новое вторжение.
После его слов наступила тишина.
Капитан Зверев (как и свидетельствовали обрывочные воспоминания Игната), обладал тяжелым характером. Несмотря на скромное армейское звание, в прошлом он имел значительный авторитет и наверняка водил личные знакомства с многими власть предержащими. Ну еще бы. Элита. Надежда цивилизации.
Если капитан не проникнется сложностью ситуации и будет вести себя, как хозяин положения, последствия станут плачевными для них обоих.
Зверев уловил направленную мысль. Из взгляда ушла поволока, очевидно, пробуждение уже полностью завершилась, а информационный шок подействовал не хуже стимуляторов.
— Зачем ты явился? — вновь спросил он.
Игнат решил не кривить душой:
— Мне нужна аппаратура для записи нейроматриц. Вы создали полноценных разумных существ, понимали это, но посчитали, что война все спишет. Теперь условие любого сотрудничества между нами — свобода. Прежде всего от контроля боевых программ.
— Не слишком ли много на себя берешь?
— Зверь, я тебе не друг. Но пока что — не враг. И уж тем более не надо меня расценивать, как «взбунтовавшееся изделие». На подступах к «Нанотексу» сейчас несколько тысяч конструктов. Они рассчитывают получить результаты проводившихся тут исследований и вновь запустить производства.
Капитан взглянул на него с раздраженным удивлением. Затем, превозмогая ужасное самочувствие, напоминающее о действительном положении дел, ответил:
— Аппаратура перезаписи нейроматриц не работает. Иначе меня бы не разбудили.
— Тогда придется вывести из криогенного сна Тимофея Упырева. Он ведь специалист-мнемотехник?
Зверев криво усмехнулся.
— Да, Тим бы справился. Но я не стану его пробуждать. Сам видишь, чем чреваты тридцать лет криогенного сна.
Игнат внезапно понял, о чем сейчас думает капитан. Между ними постепенно восстанавливалась ментальная связь, основанная на передаче данных между расширителем сознания прототипа и искусственной нейросетью репликанта.
«Ида?»
«Держись. Я близко. Войти смогу».
Игнат понимал: надо выиграть время. Несмотря на откровенность, Зверев отнесся к нему настороженно, как к неисправной машине.
Он и помыслить не мог, что когда-нибудь столкнется со своим прототипом. Капитан явно обладал всеми полномочиями доступа к сети и вполне мог наделать глупостей, учитывая стрессовую ситуацию, поэтому Игнат начал действовать первым. Пользуясь возникшей ментальной связью, он транслировал Звереву подробную информацию об известных ему событиях, включая вылазку в мир Иных и сведения, полученные при допросе инка.
Неявная атака достигла цели. Непрерывный поток мысленных образов, несущих шоковую для капитана информацию, в том числе касающуюся его личной роли в цепи роковых событий, застали прототипа врасплох.
Он заметно побледнел. Пальцы впились в подлокотники кресла. Зверев как будто окаменел, пытаясь осмыслить истинную подоплеку событий, затем его щеки вдруг залил нездоровый румянец.
— Хватит… — хрипло выдавил капитан.
Наступила тяжелая тишина, лишь браслет на его запястье тревожно попискивал, перемигиваясь алой индикацией.
Ментальная связь оборвалась. Зверь ее заблокировал. О чем он сейчас думает, оставалось только гадать.
Он угрюмо молчал, лишь щека слегка подергивалась от нервного тика.
— Мой организм отказывает, — поморщился он, нарушив затянувшееся молчание. — В лучшем случае протяну еще несколько часов. Хранилище нейроматриц расположено глубже, но связи с ним нет. Не перебивай. Дай договорить. У тебя ложные представления об этом месте. «Нанотекс» перешел под военное управление. Все исследования свернули. Здесь штамповали репликантов на основе уже испытанных технологий. Последняя, отчаянная попытка переломить ход войны… — капитану с каждой минутой становилось все хуже. После пробуждения, пытаясь понять ситуацию, в которой очнулся, он держался исключительно на силе характера, но сейчас, осознав произошедшее, вдруг резко сдал. — Да, я мог бы попытаться получить твое тело, но только вряд ли справлюсь… — он судорожно закашлялся, кривясь от боли. — Прямая передача личности, лишь на основе нашей аппаратной связи, — путь темный, неизведанный, — он с трудом отдышался и хрипло продолжил: — Устал я смертельно. Не уверен, что смогу и хочу начинать все сначала. Поступим иначе. Уже наделано достаточно ошибок. Я уберу доминанту прототипа из твоей системы. Но при одном условии. Ты доберешься до хранилища нейроматриц. Если аппаратура исправна, то сбереги ее любой ценой. Там записаны ментальные слепки десятков тысяч человек, в том числе и моя. Дай нам шанс возродиться, и мы с тобой квиты… Неважно, когда и как это
