Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Особенно малышку Друмми: собачка ластилась к нему и виляла хвостом так быстро, что впору было забеспокоиться — не отвалится ли?
Осушив две чашки кофе, Эллис перешёл наконец к делу.
— Встретить тут вас было полнейшей неожиданностью, но в то же время и большой удачей, — обернулся он ко мне, изящно завершив небольшой диалог с леди Уоррингтон, принявшей его весьма благосклонно. — Неловко напоминать вам после того, как я и впрямь позабыл дорогу в «Старое гнездо», однако мне по-прежнему требуется — для дела величайшей важности, разумеется, от которого зависят многие судьбы — описание той никконской традиции, о которой я упоминал…
Я изобразила замешательство, а затем озарение:
— Ах, той самой! Конечно же, я нашла нужные сведения в дневнике леди Милдред, и даже набросала краткие заметки, но, увы, они остались в особняке на Спэрроу-плейс. Впрочем, если вопрос не терпит промедления, я готова по памяти воспроизвести эти заметки, если только мне предоставят набор для письма и тихое, уединённое место, чтобы подумать.
Эллис широко улыбнулся:
— Что ж, такое место здесь, конечно, есть.
И не прошло и минуты, как я, сердечно извинившись перед присутствующими за вынужденную отлучку, уже направлялась к кабинету, где обитал призрак графа Ллойда. Меня сопровождала горничная, мисс Смит, и она же несла всё необходимое для письма. Эллис остался в комнате с жаровней, чтобы развлечь в моё отсутствие леди Уоррингтон «парой занятных историй, пока не вернётся леди Виржиния, и тем самым искупить вину», как он выразился.
Идти было довольно долго; я так сосредоточилась на мыслях о предстоящей встрече с мертвецом, что вздрогнула от неожиданности, когда со мной заговорила горничная.
— Я про вас читала в газете и знаю, кто вы, — сказала вдруг она и ускорила шаг, чтобы поравняться со мной. Подобное поведение считалось, разумеется, недопустимым, но на лице у неё не было ни малейших следов раскаяния — или сомнения. — И я вызывалась вам помогать с одной целью: предупредить.
— О, — выдохнула я коротко. И поощрительно добавила: — О чём же?
Служанка бросила на меня взгляд искоса, быстрый и цепкий; сейчас она не казалась уже грубоватой или глуповатой, как поначалу.
— У меня пропали нижние юбки. Аккурат перед тем как всё завертелось, и сюда зачастил тот детектив по фамилии Норманн, — сказала она скучным голосом, уставившись себе под ноги. — Пропали не только у меня, но и у Нэнни-дурочки, а уж более разных женщин поискать, и по росту, и во всём остальном. Общее между нами одно: одежда у нас сушилась рядом.
Она ненадолго замолчала; я кивнула осторожно:
— Продолжайте, пожалуйста.
— Тем, кто работает здесь больше десяти лет, униформу покупать не надо. Нам её дарят на сошествие: четыре юбки и четыре блузы на весь год, а также всё прочее, что необходимо. Человек я аккуратный, запасливый… Это я к тому, что украденных юбок мне было не жаль. Но тот человек, который их украл, схватился ещё и за мою верхнюю юбку, которая висела рядом.
Во рту у меня отчего-то пересохло.
— Вы не рассказали об этом детективу?
— Стоило бы, — поморщилась она. — Но он бы спросил, где эти юбки. И потом спросил бы, зачем я пятно застирала, если оно и впрямь было… А я испугалась, миледи. Там большое было пятно. Тот, кто это сделал, миледи… У него все руки были в крови. Все руки.
Преодолев приступ лёгкой дурноты, я тихо пообещала:
— Обязательно передам мистеру Норманну, слово в слово.
— Вот спасибо, миледи, — откликнулась служанка, избегая на меня смотреть. — Дурные дела здесь творятся, поверьте. И нет ничего хуже, чем по случайности вмешаться в то, что и не понимаешь толком… Мне отпуск полагается, пять дней. Завтра пойду у мистера Гибсона просить, чтоб отпустил. А то сдаётся мне, что я заметила то, что мне замечать не полагалось, как бы потом не всплыть в Эйвоне… Скажу, что еду к матери, в Истшир, а поеду к сестре. Вот адрес, если детектив со мной поговорить захочет, только ей-ей, не здесь.
Она передала крошечный клочок бумаги, на котором карандашом был нацарапан адрес. Район Бромли, не слишком респектабельный, но и не трущобы; если я знала, где это, то Эллис и подавно.
Со служанкой мы больше не разговаривали. Она проводила меня до нужного кабинета, расставила на столе всё, что могло понадобиться для письма, и удалилась, показав напоследок, где звонок, чтоб позвать её в случае необходимости.
Итак, я осталась совершенно одна — вернее, наедине с призраком.
Он стоял… нет, висел в воздухе там же, где и прежде. Невысокий и худоватый, в коричневом костюме немного устарелого кроя — в такой мог бы облачиться мой дед уже в зрелом возрасте. Надо лбом у графа Ллойда были залысины; на узловатых пальцах тускло блестели массивные перстни, сразу несколько — чуть больше, чем обычно носят мужчины. Он выглядел почти как человек, но с живым я бы сейчас его не спутала: поперёк лица словно бы шла тёмная полоса, разрыв в самой ткани мира, на котором невозможно сосредоточить взгляд. И само присутствие ощущалось… иначе. Так бывает иногда во сне, пусть и очень правдоподобном: внезапно осознаёшь, что это сон, чётко и ясно, без логических умозаключений, просто потому что такова правда.
Не человек.
Тень; силуэт; эхо.
Оттиск.
Чуть выше щиколоток брюки превращались в лохмотья, в лоскуты неопределённого цвета и фактуры, а ниже не было вообще ничего, только марево, с которого внимание соскальзывало… Призрак не оставался на месте ни мгновения, но не перемещался, а словно бы мерцал, всякий раз оказываясь чуть в стороне, стоило отвести глаза или моргнуть.
Подсознательно я понимала, что это должно наводить ужас, но отчего-то не боялась. Напротив, сердце наполнилось теплом — и трепетным ощущением сопереживания.
— Граф Ллойд, — позвала я, и по спине пробежали мурашки.
Он развернулся на месте всем корпусом, как детская игрушка-волчок:
— Граф Ллойд — это я, да! Слышу! Это я!
Когда мы встретились в прошлый раз, то он сильно напугал меня. Сейчас я догадывалась уже, что ничем не рисковала, но это было не понимание, а только ощущение. Мне словно бы приходилось заново познавать законы мира, как в детстве: огонь обжигает — почему? Потому что горячий… Я действовала по наитию. Лайзо подсказывал, как мог, но и
