Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Но ему я об этом, конечно, сказать на могу.
— Нет, не сердится, — улыбаюсь я мягко. — Но скучает. Твой подарок ей понравился.
— Хорошо, — эхом откликается Лайзо. — Если будет беда, иди к ней. Уж сделать простой оберег или сплести ловец снов ей по силам… Жаль, что я не могу быть сейчас рядом с тобой, — вырывается у него.
Я вспоминаю смертоносный туман, и две армии, и деревню, и дымки над трубами.
Всё-таки никто не погиб.
Чудо.
— Значит, ты нужен здесь, — говорю мягко и склоняюсь к его губам.
Он тянется навстречу…
И тут лопается ещё одно зеркало — и вместе с ним трещина рассекает башню.
Я очнулась за миг до поцелуя. Щёки у меня горели; на улице моросило, и воздух был таким влажным, что простыни и одеяла отсырели тоже.
— Возвращайся скорее, — прошептала я, утыкаясь лицом в подушку, чтобы согнать румянец. — Возвращайся, пожалуйста, живым…
По счастью, от неподобающих чувств не осталось и следа к тому времени, когда надо было спускаться к завтраку. По крайней мере, Клэр ничего не сказал. А может, он сам испытывал смущение после своей нечаянной исповеди накануне…
«А может, ему просто привычнее спать до полудня, — пронеслось в голове. — Он ведь даже говорил, что по утрам всегда пребывает в дурном расположении духа. И всё-таки встаёт пораньше, чтобы позавтракать вместе с нами».
Клэр украдкой зевнул, видимо, не удержавшись; я притворилась, что ничего не заметила.
Мы с Мэдди прибыли в кофейню за час до открытия, но в зале нас уже ожидал Эллис — как всегда, полный кипучей энергии… и немного голодный, несмотря на солидную порцию пирога, от которого к нашему приходу остались лишь крошки и корочки.
— Виржиния! У меня новости, одновременно хорошие и дурные. И у вас, похоже, тоже что-то есть, — и он взмахнул сложенной вчетверо запиской, той самой, что я отослала ему после разговора с леди Чиртон. — Я чудовищно тороплюсь, но побуду здесь ровно столько, сколько нужно, чтоб всё обговорить… Но сначала идите и выбраните вашего повара.
— Мистера Мирея? — встревожилась я. — Зачем? Он снова затевал с вами ссору?
Эллис закатил глаза:
— Хуже. Он не замечал, как я затеваю с ним ссору! Так что отругайте его для тонуса, ему полезно. Некоторые люди совершенно невыносимы, тем и ценны, а стоит им исправиться — и пиши пропало… И, если уж вы идёте на кухню, то не спросите ли мистера Белкрафта о кофе, который он мне обещал?
Полагаю, это был лишь предлог, чтоб остаться ненадолго с Мэдди наедине. Но я и так собиралась заглянуть на кухню, чтобы поприветствовать Георга. И Рене Мирея, разумеется, тоже; он не выглядел настолько подавленным, каким живописал его Эллис, но всё-таки держался чуть тише и скромнее обычного.
— Осенью никому не избежать хандры, а от тумана болит голова. В такие минуты я скучаю по дому, да! — ответил Мирей, как мне почудилось, не вполне искренне, когда я осведомилась о его здоровье. — Пустяки.
— Вам не снятся дурные сны? — осторожно поинтересовалась я.
— Не дурней, чем обычно… Но, ах, ваша забота согревает мою одинокую душу! — произнёс он, прижимая руку к груди.
Рука была испачкана в какао-пудре; на белой ткани остался коричневатый отпечаток, словно подсохшая кровь, прямо напротив сердца, и я с трудом подавила дрожь.
Георг же держался куда спокойней, чем несколько дней назад. О происшествии в кофейне он уже почти не заговаривал, точно усилием воли спрятав воспоминание в самый пыльный и дальний сундук. Зато ворчать стал, как и прежде, если не больше… Забрав у него кофе для Эллиса и для себя, я вернулась в зал.
— У меня попытались украсть посылку, которую граф Ллойд якобы приказал отправить ему перед смертью, — без предисловий сообщил детектив. Взгляд у него сиял торжеством. — И знаете что, Виржиния? Мы поймали их! Вернее, его. Увы, трофейного пленника пришлось передать «осам», но, вынужден признать, в осином гнезде ему и самое место. Маркиз предполагает, что между ним и тем неудачником-убийцей, который стрелял в мисс Белл, есть связь. Осталось только понять какая…
— Алманский след?
— О, его сейчас находят везде, — откликнулся Эллис саркастически, немного напомнив Клэра. — Даже и не представлял, какая Алмания, оказывается, могущественная и вездесущая держава, пока не началась война! Так что я бы не стал всё ставить на это предположение… Но, возможно, вы и правы. А что у вас за новости?
Вкратце я пересказала наш разговор с леди Чиртон. Детектив ничуть не удивился — он только того и ждал.
— Загвоздка лишь в том, как заполучить комнату с призраком хотя бы на полчаса — и без посторонних, конечно, — подытожила я.
Он задумался.
— Есть несколько идей… Попробуйте задержаться там хотя бы до семи вечера: за три-четыре часа я, разумеется, что-нибудь устрою. Да, и в любом случае сделайте вид, что совершенно не ожидали меня там увидеть! Прислуге ни к чему знать, что мы действуем сообща.
— Могу и вовсе притвориться, что мы не знакомы, но о нашей дружбе, боюсь, газеты трубили в своё время слишком громко.
— А, люди там слишком заняты, чтобы читать газеты, — отмахнулся Эллис. И тут же нахмурился: — Но, безусловно, у них всегда найдётся время посплетничать с кем-то, кто в курсе всех новостей… Кто-то очень умело распускает сплетни в клубе, как я уже упоминал: каждый раз, когда я возвращаюсь, показания немного отличаются, и вот никто теперь и вовсе не помнит правды. Чрезвычайно удобно для преступника, неудобно для меня, — вздохнул он. И глянул исподлобья: — Что ж, будем надеяться, что призрак на сей раз окажется более сговорчивым — и, если не вспомнит подробностей своей смерти, то хотя бы не откажется заключить с вами союз.
«И что этот союз не будет нам во вред», — подумала я.
Но вслух просто согласилась; достаточно и моих сомнений, не стоит смущать ещё и Эллиса.
…Два дня пролетело незаметно, и вот подошло время снова навестить «Клуб дубовой бочки».
Для визита я выбрала скромное тёмно-зелёное платье с коричневой отделкой и коричневый же с зелёным жакет — с удобными узкими рукавами без кружев и оборок. Главным образом потому что опасалась перепачкаться или подпалить себе наряд, разбираясь с жаровней. Кто знает, что за диковинку привёз кузен леди Уоррингтон?
Но всё оказалось не так страшно.
Самую тяжёлую и грязную часть работы на себя взяла горничная — высокая, мосластая, с жилистым лицом; её тёмные волосы на ярком свету отливали рыжиной, а глаза были светло-карие, в желтизну. Когда дворецкий привёл горничную,
