Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
От невероятной, просто несусветной глупости этого предположения Мэдди просто столбом застывает.
– С чем?..
– С боем, с боем! – горячо откликается Мирей, хватает её за руку и тащит за собой, не слушая возражений. – Бом, бом, бом!
В лицо дует ветер, солнце яркое, птицы щебечут, и Мэдди чувствует себя игрушкой на верёвочке, воздушным шаром – чем-то очень лёгким и разноцветным. Они бегут по отсыревшей мостовой, оскальзываясь иногда, точно банк ограбили и спасаются теперь, и воздуха не хватает, и прохожие оборачиваются им вслед – кажется. Но пугаться некогда, да и сил нет. И постепенно беды и горести отступают далеко-далеко, блекнут, расползаются, как газета в луже – вот театральная афиша, вот статья об убийствах, вот несчастливое предсказание… Всё было, было – но не с тобой, а с какой-то другой девушкой, невезучей и несчастливой.
«А теперь всё хорошо», – думает она.
Бом, бом, бом!
Потом, когда они остановятся, чтоб отдышаться, станет ясно, что вовсе не её эта лёгкость, конечно, а Мирея. Вот кто умеет радоваться на пустом месте! Идёт себе, жмурится на солнце и болтает, болтает без умолку – про сестёр, про десерты, про жизнь в Марсовии и снова про сестёр. Мэдди сначала пытается запоминать имена и считать, но затем понимает по оговоркам, что Фифин, Жожо, Фифи, Жозе, Фин и Жозетт – одна и та же девушка, и зовут её на самом деле Жозефина.
– Вы их любите, да? – спрашивает Мэдди. И добавляет, смутившись: – Рене.
Он ослепительно улыбается – и вдруг быстро щипает её за щёки:
– Очень! Ну, наконец-то, – добавляет и снова тянет за собою. – Мы пришли. Очень удачно – мсье… Э-э, мсье Дуглас как раз открывается.
Мирей замедляется на мгновение, как-то по-особому расправляет плечи, вытягивается, и лицо у него делается заносчивым и скучающим. И сразу становится ясно, что цилиндр и пальто у него стоят целое состояние, а на такие ботинки Эллис будет копить год – и всё равно не скопит.
«Потому что отдаст деньги в приют», – думает Мэдди, и тут они переступают порог магазина.
Два требовательных удара тростью по полу – тук, тук! – и из глубины комнаты выскакивает ассистент. Мирей важно просит подобрать «что-нибудь достойное для старшего брата этой юной леди». Будь она одна, наверняка её бы выставили тут же из магазина, а теперь вокруг суетятся люди, приносят красивые коробки, стремятся угодить… А в глазах у Мирея – если хорошо присмотреться – всё тоже шкодливое выражение, он берёт то один брегет, то другой, что-то подкручивает и кладёт назад.
– Ну что, – спрашивает он наконец, когда и ассистент, и хозяин магазина, и даже девица за прилавком начинают посматривать на них косо. – Пришлось вам что-нибудь по душе?
Мэдди глядит на часы – и впрямь, красивые, какие ни возьми. Дорогие, но денег ей должно хватить, ведь леди Виржиния платит щедро…
Взгляд останавливается на брегете с инкрустацией чёрной эмалью.
– Вот, пожалуй…
– И тем не менее! – вдруг воздевает палец к потолку Мирей. – Я вдруг подумал: а разумно ли дарить детективу часы с боем? Вдруг будет следить за преступником, когда они сделают это своё бом-бом?
Бом-бом-бом! – откликаются внезапно часы из коробок, разом, отовсюду, хотя десять уже минуло, а до одиннадцати пока далеко. Бом-бом-бом!
Мирей приподнимает цилиндр, торопливо прощаясь с хозяином, и ловко утаскивает Мэдди прочь; на улице ей наконец делается смешно:
– Это вы ведь подвели часы, чтоб они все зазвонили одновременно?
– Совпадение, – с потешно серьёзным лицом отрицает он свою вину. – Я бы никогда! Но правда ведь забавно?
– Очень, – соглашается Мэдди. И, переступив с ноги на ногу добавляет: – А следующий какой подарок в вашем списке? Ну, от которого отказаться нельзя?
Он делает загадочные глаза:
– О! Ну, разумеется, шляпа! Вы, кстати, видели кепи этого вашего Эллиса? Ужасно, совершенно ужасно! Хотя, возможно, ему и нужно наводить ужас? Как вы считаете?
Шляпный магазин есть тут же, напротив, на другой стороне, однако Мирей уводит её по улочкам – всё дальше и дальше от звонких часов и недовольного мистера Дугласа, который провожает их мрачным взглядом, но, увы, кроме взгляда ничего предъявить не может. По дороге Мэдди слушает ужасно запутанную историю про вторую сестру, Лауру – она же Лори, Лоло и Лоретт – да так увлекается, что едва не забывает, зачем вообще поутру вышла из дому. В чувство её приводит только яркая витрина, украшенная цветами – и собственное отражение в стекле.
– Рене, погодите! – сама хватает она его за рукав – дурные манеры прилипчивы. – Может, сюда?
– «Рокинхэм и сыновья», – читает он нараспев и задумчиво стучит тростью по мостовой. – Что ж, почему и нет!
Сначала Мэдди и впрямь кажется, что идея хорошая, но после первой же озвученной цены глаза сами на лоб лезут. Не может шляпа столько стоить, будь она даже из золота сделана! Но Мирея это несколько не смущает. Он примеряет их одну за другой – чёрные, белые, серые, зелёные, красные, из фетра и из соломы, строгие, модные и безумные; помощница только успевает бегать туда-сюда и приносить то, на что он укажет. Быстро, быстро, ещё быстрее, словно волшебная карусель, и вот уже кружится голова, пол уходит из-под ног, а очередной шедевр шляпного искусства несут не сумасшедшему марсовийцу, а ей, Мэдди Рич!
– Вот так, моя дорогая, – мурлычет он, завязывая голубые ленты у неё под подбородком. – На мой взгляд, чудесно! Никакой… как это говорится по-аксонски? Когда слишком?
– Чрезмерность? – робко подсказывает совершенно ошеломлённая помощница.
Хозяин шляпной лавке в глубине помещения потирает руки, предвкушая прибыль.
– Уи-уи, – смешно соглашается Мирей. – Не чрезмерно и очень элегантно. Прекрасно подойдёт молодой невесте. Унесите, заверните! – и он как-то хитро хлопает в ладони дважды, что и помощница, и хозяин магазина бросаются наперегонки выполнять его просьбу, а Мэдди и вовсе приходит в себя лишь снаружи, на улице, и в руках у неё шляпная картонка, а ридикюль кажется изрядно легче, хотя и не настолько, насколько она боялась.
Нет, шляпка ей очень нравится, но…
– А как же
