Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Мало у меня надежды на его сознательность! — Выражаю свою озабоченность, но торопиться перестал, действительно, что это я как маленький, надо сдерживать порывы моей подростковой сущности.

— Вань, я тут на второе полугодие собираюсь газет и журналов выписать, тебе что надо, как обычно, «Пионерскую правду», «Пионер» и «Юный техник»?

— Нах… кхм, не, не хочу ничего!

К печатной продукции у меня отношение неоднозначное, вплоть до выходящего из-под контроля неконтролируемого бешенства, недавно взял в руки газету и наткнулся на статью, где цитировались слова нынешнего генерального секретаря, меченного иудушки: «видимо, товарищи, всем нам надо перестраиваться. Всем». И всё, забрало упало, глаза застила кровавая пелена, а в сознании пульсировала строчка, прочитанная в двадцать первом веке, аккурат незадолго до того, как меня трамваем пришибло: «оскотинивание гойской падали идет полным ходом!» Хорошо, что дома один был, без свидетелей обошлось.

— Странный ты стал, Ваня… — Хорошо, что в этот момент она на меня не смотрела, увлеченно чистя очередной кусок рыбы для мелкой. — И читать перестал, раньше не оторвать тебя от книжек было, а сейчас как отрезало…

Что есть, то есть — у нас библиотека достаточно большая (не зря Лена ходит, хотя в её случае — не только в книжках дело, надеюсь),несколько раз пытался выбрать что-нибудь и почитать. Но как я уже говорил — либо читал, либо неинтересно. Недавно Жюль Верна открыл, думал пару-тройку часиков убить до вечера — и не смог. Вот хоть убей, не мог понять, почему я так в детстве тащился от него. Может у меня вообще какие-то необратимые изменения в голове, после переноса, отчего и не тянет к чтению? Или ситуация, в которой оказался — настолько фантастичная, что выдумки писателей не так увлекают, как действительность…

— Газеты и журналы денег стоят, — выдвигаю я железобетонный аргумент. — лучше на жизнь потратить, а что надо, я и в библиотеке прочитать могу! А как у нас с финансами, кстати, мама?

— Экономист ты мой! — Развеселилась мама, понятно, что всерьёз меня не воспринимает. — Уж газеты то с журналами вполне можем себе позволить, я полторы ставки получаю, вам с Шуркой сейчас пенсию по потере кормильца платят. И до восемнадцати будут платить, а если учиться будете, то и до двадцати четырех.

Это она так ненавязчиво подталкивает меня к мысли о дальнейшем обучении, у неё у самой средне-специальное образование, и желание, чтоб сын выбился в люди — вполне понятно. Только вот у меня самого даже предстоящие седьмой и восьмой класс вызывают отторжение, десятилетку оканчивать нет никакого интереса, а уж техникум или не дай бог институт — лесом пусть идут. Скоро в переходах метро будут торговать дипломами на любой вкус, по мелкому прайсу, а наличие высшего образования — совсем не гарант безбедного существования в девяностых. Нет уж, мы пойдем другим путем!

— А ты себе что будешь выписывать? — Перевожу разговор с неудобной для меня темы, рано ещё расстраивать, что не планирую продолжать учебу после восьмого класса, два года в запасе есть.

— Думаю… — Мама морщит лоб. — «Работницу» точно выпишу, ещё новый журнал появился, «Трезвость и культура». Эх, отец то ваш не дожил, но можно деду выписать, да и Арлену не лишним будет…

Дискуссию о периодике прерывает звонок в дверь, вскакиваю из-за стола: «Я открою, ма, это дед наверно!» — и тороплюсь в прихожую. Но нет, это не Арлен, на пороге стоит Лена. Улыбается:

— Ваня, ты мне совсем голову задурил! На вот, держи, убери быстрее! — С этими словами сует мне книгу, наверное, которую позавчера взяла.

— Это ещё неизвестно, кто кому задурил! — Беру томик и непроизвольно начинаю улыбаться в ответ.

Стоим так, улыбаемся друг другу, потерявшись во времени и пространстве, это точно любовь! И внезапно раздавшийся голос мамы спускает с небес на землю.

— Лена! Здравствуй! Что же ты на пороге гостью держишь, Ваня⁈ Проходи, мы как раз завтракаем, давай с нами! — Мама берет у меня из рук книгу и удивляется. — «Материаловедение и технология конструкционных материалов», это же мой учебник с техникума, Лена, а как же педагогический, куда ты собиралась?

— Я так, теть Нин, посмотреть брала, убедиться, что к точным наукам душа не лежит! — На голубом глазу отмазывается моя (искренне надеюсь на это) подруга и проходит в прихожую.

Мама, хвала сисадмину ноосферы — не заостряет на этом моменте внимания и спешит на кухню, там всё-таки Саша одна без присмотра. Уже оттуда снова завет нас к столу, заходим, Лена принюхивается и отказывается от завтрака:

— Нет, спасибо теть Нин, у нас дома тоже всё в рыбе. Папу вчера привезли вечером и пол-мешка рыбы. Он сейчас опять собирается, а нам всё это чистить. Вот чаю попью.

Вот как это у них получается, собрались три разновозрастные женщины за столом и моментально спелись. Сидят дружно, щебечут, перемывают косточки, отпуская шпильки по поводу рыбаков. А вот Саша меня порадовала, не зря с ней вожусь, с гордостью отчиталась Лене:

— А Ваня у нас молодец, вчела тлезвый плиехал! И лыбы мало пливез!

Рыбалка разом из головы вылетела, сижу вместе со всеми, пью чай, любуюсь Леной. Радуюсь, какая у меня мама замечательная, а Саша сегодня — само воплощение пай-девочки, идиллия, да и только! Но все хорошее рано или поздно заканчивается, Лена заторопилась домой, пошли вместе с ней в зал, выбирать ей книгу, за которой она собственно и пришла в это субботнее утро. Мама всё так же тактично осталась с Сашей на кухне, не докучая опекой.

— Вань, а Вань, может в кино меня пригласишь, сходим вместе? — Предлагает Лена, изучая корешки книг.

— Да! — Я чуть ли не бью себя с размаха по лбу, от досады. Какой же я, по пояс деревянный, это я должен был предложить! — Только сегодня деду обещал, на рыбалку ехать, а вот завтра пошли!

— Сегодня танцы! — Она улыбается, как же ей эта улыбка идет! — Туда с шестнадцати только пускают, а завтра да, есть сеанс. Приглашаешь⁈

— Да! Мы с тобой и на танцы ещё сходим, вот увидишь! — Несколько самоуверенно обещаю я, но вижу, что ей нравится мой настрой.

— А тебе не интересно