Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Бок почти не болит.

Я лежу в тишине, наслаждаясь этим.

Потом из-за двери слышатся… не команды. Бубнеж.

Поднявшись, подхожу к ней, опираясь рукой на стальной лист. Без магии — как без штанов. А впрочем, все слышно.

Голоса — Соколова и Цыпкина — тоже легко узнаются.

Мрачные какие-то.

Озабоченные.

— И где ключи от того коридора? — сипит один.

— А я знаю? Не отпирали его года три. Тупик же.

— А вентиль ты проверял? Шланг разматывал?

— Ну!

Возвращаюсь, ложусь на кровать. В голове легкость.

Интересно все-таки — окна это под потолком или нет? Была б магия — сразу бы понял.

Еще через час дверь со скрежетом открывается.

На пороге — в сопровождении угрюмых Цыпкина с Соколовым — возникает кхазад, но не Кляушвиц. Какой-то местный, сизошный. Майор.

Не пришел, стало быть, дядя Борхес.

Ну ладно.

— Господин Немцов. Приготовьтесь к оглашению приговора.

— А как готовиться?

— Э… Встать с кровати!

— Зачем?

Майор — одновременно с негодованием и отвращением — зыркает и на меня, и на убогую камеру, и на подчиненных. «Господи, да почему ж моя смена сегодня», — написано на усатом лице. Впрочем, у Соколова с Цыпкиным выражения примерно схожие.

— Ладно, ладно, — говорю я, — я все понимаю. Зачем мне вам день портить, к чему это? Всем тяжело. Не чай с баранками пьем.

Встаю с кровати.

Майор с рядовыми охранниками тоже стоят.

Чего-то ждут. Молча.

Ситуация все глупее с каждой минутой.

— Он тебе что сказал? — наконец нарушает тишину майор.

— Сказал, придет в восемь, — отвечает ему Соколов.

— Точно?

— Э… Ну, он сказал в восемь ноль пять. Но я, это самое, округлил… И мы там заранее все подготовили…

— Дебилизм, — говорит майор.

— Я пока посижу, — говорю им я. — Мне все-таки стоять тяжело… Ладно?

В этот момент в коридоре раздаются шаги Усольцева. Молодой опричник возникает в дверях, вопросительно смотрит на майора, на рядовых:

— Слово и дело Государево… Вы зачем шланг размотали, господа? Я чуть не запнулся.

Майор моргает, Соколов и Цыпкин таращатся в стену. На этой стене, если постараться, можно различить рыцаря, побеждающего дракона.

— Ну… Так… Положено? — выдавливает из-под усов майор.

— Смотайте шланг и повесьте обратно. Оставьте меня с подсудимым наедине.

Хотя, очевидно, это против местных правил — майор, Соколов и Цыпкин ретируются.

В руках у Усольцева — два листа бумаги с гербовыми печатями.

— Макар Ильич, сядьте на кровать, — со вздохом говорит он.

Чувствуя себя не меньшим кретином, чем те трое, выполняю просьбу. «Сядьте, встаньте…» С другой стороны, что они со мной еще могут сделать? В камере не разгуляешься.

— Суд состоялся, — говорит Усольцев, — у меня в руках два… разных документа.

Вздыхает.

— По правилам, начинать нужно с первого. Его прочтение должно сопровождаться… театральным представлением. Вон, местные сотрудники уже начали, хотя приказа не было. Наш ротмистр это называл «ненужная импровизация».

Молча глядим друг на друга: я на кровати, Усольцев садится на табурет.

— Я, Макар Ильич, театр не очень понимаю, так что обойдемся. Надеюсь, за это, — он усмехается, — мой начальник меня простит, даже если узнает. Всегда же есть выбор, как относиться к свой работе, правильно? Короче, вот приговор. Прочесть его вы должны. Но помните, что у меня в руках есть и вторая бумага.

Беру плотный лист с двуглавым орлом, буквы складываются в слова.

…za narushenie usloviy rejima ssyilki…

…za sovershenie ubiystva…

…za napadenie na gosudarevyih lyudey…

…prigovarivaetsya k smertnoy kazni cherez rasstrel. Prigovor privesti v ispolnenie v den oglasheniya.

— Готовы прочесть вторую бумагу?

— Да.

…vvidu osobennyih obstoyatelstv i uchityivaya raskayanie — zamenit prigovor na lishenie svobodyi srokom 8 let s otbyivaniem onogo sroka v Tarskoy ispravitelnoy magicheskoy kolonii…

Возвращаю бумаги:

— Спасибо, что без театральщины, Андрей Филиппович.

— В Твери нас всем классом в театр водили, в добровольно-принудительном. Мне не очень нравилось.

— Еще один вопрос. Эта колония — это же…

— Да, это та самая. Для несовершеннолетних преступников-пустоцветов.

— Но я же…

— Вы будете там работать в должности педагога, Макар Ильич. Но это уже другая история. А еще вам привет от Пожарского.

— Вы знакомы⁈

— Да. Моя основная работа — в Хтони, с его группой. Там, — Андрей усмехается, — пожалуй, действительно будет полегче. И тут был прав наш ротмистр. Но это тоже другая история. Сейчас же вы должны проехать со мной. Перед тем, как отправитесь отбывать наказание, требуется завершить кое-какие дела.

— Какие еще дела? Куда отправиться?

— На маяк. С вами хочет поговорить… одна наша общая знакомая. Хотя я не уверен, что это слово подходит.

— Какое слово? «Знакомая»?

— Нет. «Поговорить».

Моя очередь усмехаться.

— Мне собираться недолго, Андрей Филиппович. Едемте.

Эпилог

Чип. На мгновение позже

— Здесь нет камер? Или жучков?

— Что вы, господин подпоручик! Конечно, нету.

Опричник стоит посреди коротышек-гномов у низенького, разлапистого стола, уставленного тяжелыми блюдами. На блюдах — горы закусок.

Во-первых, копченая нерка в листьях белокопытника. Во-вторых, оленина с грибами. В-третьих, печеночный торт… Так.

Опять на жратву отвлекаюсь. Как говорят те же опричные — отставить!

Вместо этого гляжу на людей на экране.

Подпоручик-опричник — крепкий стриженый пацан моего возраста. Старый знакомый. Синюю спортивную куртку сменил на мундир, сам хмурый, спокойный. Похож на Ларга, моего брата старшего. С ним рядом — хозяева этого места.

Во-первых, старейшина айну — длиннобородый, широкоплечий гном в старинном пиджаке. Как его, сюртук? Еще длиннее, чем борода, а пуговицы размером с медную деньгу. Во-вторых, жена его: добрая толстая тетка в белом чепчике. Это она все, что на столе, приготовила, я-то знаю. В-третьих, сыновья, такой почетный караул. Здоровые кабанчики: патлы длинные у обоих, а лоб выбрит почти до макушки. Тоже в сюртуках, притом с винтовками и тесаками. В-четвертых, дочка старейшины, которую Сергеем зовут. Полная дичь, но вот так вышло. Нормальная, на самом деле, девчонка. Нарядилась в какое-то старинное платье… Ну и в-пятых, Ленни. Нестриженый, но причесанный, от пота весь мокрый.

На самом деле, Ленни тут всех нас и собрал. Он пока не член ихней гномской семьи, потому что свадьбы у них с Сергей еще не было. Но будет, это точно. А если молодой