Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Интересно, долго нам еще тут мозолить друг другу глаза? Технически мы даже не заперты, и в свой аккаунт я сто раз могла бы зайти — но дала же слово дяде Борхесу, а это последний разумный на Кочке, с кем стоит ссориться. Просто любовалась вчера мемасами с собой топлес и подписями вроде «ты — скрытый от мира принц, детка». Как будто мои сиськи — нормальные, но ничего такого прям выдающегося — разумным всего мира интереснее, чем зловещие тайны корпорации. Хорошо, что мама теперь в другом интернете, хоть перед ней краснеть не придется… Вообще, это нормально, сбрасывать стресс через черный юмор — сама все время так делаю.

Так, главная задача на ближайшие дни — чтобы мы с Макаром друг друга не поубивали.

— Макар Ильич, вы ведь меня, пожалуйста, не убьете? — орет кто-то со двора. — Можно мне войти в дом?

— Разберешься? — спрашивает Макар. — А то кофе убежит.

Киваю и выхожу на балкончик. Внизу топчется лохматый дрищеватый тип… Где-то я его видела. А, точно, у Кея в лаборатории. Как бишь его? Нафаня? Нет, Афоня. Обаятельно улыбаюсь:

— Почему это Макар должен тебя убить? Я и сама отлично справлюсь, тем более что это мой дом. Чего надо? Кстати, посещения арестованных запрещены.

— Так я же от Великого князя! — суетливо оправдывается Афоня. — Вот, оборудование привез. Головизор. Впустите? С меня иначе голову снимут!

— Меня, знаешь ли, не особенно волнует твоя голова. А почему вдруг от князя? Ты же на «Панацею» работаешь!

— Да так… — Афоня затейливо поводит рукой. Похоже, в России всех миров этим жестом обозначаются… обходные пути. — Господин Волдырев организовал, чтобы через князя… Вот, тут бумаги есть, с печатями!

— Ну раз с печатями! Ладно, входи, разворачивай свое барахло. Да не в гостиной, балда! — не хватало только, чтобы следы наших излишеств попали в кадр, а прибираться ради какого-то Великого князя — много чести. — Вот тут, на веранде.

Пока Афоня налаживает технику, пьем сваренный Макаром кофе. Спрашиваю:

— А ты с эти князем знаком вообще?

— Имел честь быть представленным, — Макар выравнивает бороду пятерней.

— Ничего себе жизнь у тебя! Сегодня с князьями цирлих-манирлих разводишь, завтра с партизанами по кустам шарахаешься!

— Знаешь, до того, как я с тобой познакомился, все было гораздо… скучнее.

— А, не проблема, обращайся в любое время, наш дурдом работает для вас.

В дверном проеме появляется Афоня:

— Извиняюсь, что прерываю, но там вызов поступил из Южно-Сахалинска…

Экие мы с Макаром стали важные птицы — князь всея Кочки висит на линии, пока мы изволим откушать кофею! Вяло думаю, не поискать ли одежду — но здесь есть только вещи Генриха, на которых сохранилась тень его запаха… Ладно, останусь в халате, все равно мои сиськи уже видела половина Тверди. Кроме того, белое изящно оттеняет свежие фингалы на роже.

Афоня врубает какую-то машинку и пятясь, уходит. Среди веранды появляется сухонький старичок в старомодном костюме-тройке. Я видела его в новостях — он там перерезал ленточки на торжественных открытиях того-сего и произносил речи за все хорошее и против всего плохого. Великий князь Игорь Константинович Сахалинский — собственной голоперсоной.

Макар коротко, официально кланяется. Ну, я для этих расшаркиваний рылом не вышла, поэтому просто плюхаюсь в кресло.

— Умоляю вас, давайте опустим церемонии, — говорит голографический князь. — Макар Ильич, рад видеть вас в добром здравии… в основном. Софья Александровна, премного о вас наслышан… Послушайте, я глубоко потрясен материалами, которые вам с таким риском удалось отснять. Уверяю вас, моя администрация не знала ничего об этих чудовищных злодеяниях! Теперь мы приложим все усилия к тому, чтобы подобные порочные практики никогда больше…

Жаль, что голограмма не передает запахи. Впрочем, даже с хреновым снажьим распознаванием мимики ясно, что старичок не так чтобы прямо врет… вряд ли, действительно, знал, ну, не в деталях, по крайней мере… что-то его на самом деле волнует, но не то, о чем он говорит.

— Вы ведь сами предложили — без церемоний, — Макар определенно чувствует то же самое. — Что вас в действительности беспокоит, Игорь Константинович? До такой степени, что понадобился этот экстренный сеанс связи?

Князь нервно оглядывается через плечо — в пространство, не попавшее в зону голопроектора — потом говорит:

— Вы, разумеется, правы, Макар Ильич. Буду краток. Сегодня я говорил с… — Князь понижает голос, наверняка машинально, смысла в этом никакого, — с одним из своих троюродных братьев. Династия чрезвычайно обеспокоена происходящими на Сахалине событиями.

Не выдерживаю:

— А династия не хочет выпнуть отсюда «Панацею» пинком под зад, а?

Князь качает головой:

— Такой вариант не рассматривается. Видите ли, милая барышня, в «Панацею» инвестированы… существенные средства людей весьма серьезных. Производство жизненно важных медикаментов — не та сфера, которую Государство готово свернуть из-за одного скандала. Однако обстановка вокруг компании накаляется. Работники массово увольняются. Вчера было четыре нападения на прииски… это не так называемые силы самообороны, а просто местные жители… и два — на офисы. Кто-то поджег дом, в котором квартируют служащие «Панацеи», пострадали невинные…

— А эти, в корпусах «ять и трындец» или как там — не невинные⁈ Или они не в счет, потому что сна…

Макар кладет мне руку на плечо и неласково так сжимает. Не магическое, но все же давление — он сейчас вот прям вообще не шутит. Заваливаю хлебальничек.

— Так чего же ожидает от нас династия, Игорь Константинович? — спрашивает Макар ровным бесцветным голосом, но по запаху я понимаю, что сердце у него сейчас бьется в районе горла. — И какие… последствия обещает в том случае, если эти ожидания не оправдается?

— Династия ожидает, что «Панацея» откажется от порочных практик и найдет разумный компромисс с… местной общественностью. Оптимально — в лице вас обоих, раз уж вы стали… символами этого разоблачения. Государство не одобряет ни эксперименты на разумных, ни работорговлю.

— Ни безответственное обращение с аномалиями! — вставляет Макар.

— Да-да, разумеется. «Панацея» полностью готова к переговорам. Ее положение… серьезное, хоть и не критическое. Во вмешательстве в местные события Династии она заинтересована ничуть не больше, чем… другие стороны. Вы ведь осознаете, каковы могут быть последствия?

Мужчины смотрят друг на друга значительно. Снова не выдерживаю:

— Да нет, ни черта я не осознаю! Объясните уже по-человечески!

Макар снова сдавливает