Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая - Илья Головань
Взгляд Ливия пересекся со взглядом Альтатисума. Волк приехал сюда вместе с главой Школы Окровавленного Феникса, но вошли они порознь. Ливию не хотелось создавать Альтатисуму проблем, хоть тот и не был против.
Не обращая внимания на взгляды глав школ, которые не узнавали его, Ливий медленно пробирался сквозь толпу. Он делал это естественно, то выпивая вино из бокала, поднесенного слугой, то подходя к фуршету, чтобы опробовать высокую кухню.
– Да, дела. Златоглав нас предал. Много кого сегодня нет. Кто-то даже вышел из Альянса.
– Не понимают, куда ветер дует. Слышал, что двух Верховных убили. Сам Сизый Лев взялся за дело.
– Ого, надо же! Это верно. Чем раньше присоединишься к победителю, тем больше получишь.
«Даже не скрывают своих намерений. Могли бы хоть для виду говорить о борьбе с «Единством» и Хаосом», – подумал Ливий, невольно подслушивая разговоры.
Альянс Светлых Сил штормило. Сначала предательство Златоглава и переход на сторону Хаоса секты Фот – ужасные новости. А потом убийство Зверя и Стали – новости отличные. Никто не знал, что будет уже на следующий день, но панические настроения ушли, выведя на сцену сухой прагматизм. Теперь главы школ напоминали бегающих пассажиров тонущего корабля, которые пытались понять, какой борт уходит под воду, а на каком лучше остаться.
Вокруг были сильные идущие, нельзя было что-то сделать так, чтобы никто этого не заметил. Но Ливий мог сделать так, чтобы его передвижения выглядели естественно. Даже если ты сильный идущий, ты не станешь следить за каждым движением слуги. Разум фильтрует все лишнее, оставляя только полезную информацию.
«Сейчас», – подумал Волк, делая шаг в соседний коридор.
Коридор заканчивался лестницей, которая вела на второй этаж. Именно там сидели главы Большой Десятки. В коридоре никого не было, зато выше, на входе на второй этаж, была охрана.
«Мастера», – почувствовал их силу Ливий.
Охрана была слабой. Фактически это была формальность, чтобы не пустить таких, как Волк. Защиты от нападения в функциях местной охраны не было, от кого вообще нужно защищать глав крупнейших школ Централа? Поэтому всех сильных идущих направили на внешние периметры, чтобы защитить от возможного вторжения в сам штаб. Если за свои жизни главы Большой Десятки не боялись, то смерти глав малых школ могли отразиться на репутации Альянса.
На Востоке Ливий уже скрывал свое присутствие. Теневой Мир, техника сокрытия, вместе с Волей Пустоты надежно укрыли Волка от чужих глаз. Он медленно шел мимо охранников, которые не обращали на него внимания.
Один из них посмотрел на центр ступеней, где поднимался Ливий. Охранник что-то чувствовал, и Волку приходилось прилагать все усилия, чтобы его не заметил.
Рука охранника провела по воздуху.
– Что такое? – спросил второй охранник.
– Ничего. Показалось, наверное, – мотнул головой первый.
«Отлично. Хорошо, что здесь нет схем, все снаружи штаба», - подумал Волк, медленно продвигаясь вперед. Пусть охранники и не смотрели на него, они сразу бы заметили Ливия, убери он маскировку.
Массивные двери из черного дуба были плотно заперты, и ни единого звука не проникало сквозь деревянные створки. Подслушать разговоры глав Большой Десятки было невозможно. На мгновение Ливий задержался, а потом резко раскрыл створки дверей.
Пять человек. Кого-то Ливий видел в жизни, кого-то – только на портретах. Во главе стола сидел пожилой мужчина – Сизый Камень, глава школы Сизого Камня. Слева сидели Готт, глава Полного Разрушения, и Дэйма, глава Лап Тигра. Справа – Троф, глава Тихой Ночи, и Мисус, глава Трех Вороньих Перьев. Но пусть людей в зале было пять, на Ливия сейчас смотрели шестеро: рядом с Дэймой стоял магический шар, в котором виднелось лицо красивой золотоволосой женщины – Валессианы, главы Рантара.
«А она похожа на Лавинию из «Искры». Только нос вздернут, и взгляд колючий. Воина не скрыть за красивыми чертами», – пронеслась в голове Ливия быстро исчезнувшая мысль.
– Ты еще кто такой? – спросил Готт своим громким, зычным голосом. Его слова перекатывались, как оббитое железом колесо по мостовой.
– Ливий из Сильнара, – сказал Волк и сделал шаг вперед.
За спиной у Ливия появились охранники. Сизый Камень махнул рукой, и те вышли, а дверь закрылась, надежно скрывая разговор.
– Это собрание Большой Десятки, – сказал Сизый Камень.
– И я пришел сюда, как сильнарец, – ответил Волк.
– Ха-ха-ха!
Готт громко рассмеялся. Даже его раздражение ушло на пару мгновений, а потом лицо главы Полного Разрушения вновь стало серьезным.
– Такой школы больше нет, пацан.
Мышцы на руках Готта иногда вздувались, давая понять, что вспышки гнева настигают его постоянно. Остальные молчали.
– Я – сильнарец, – сказал Волк спокойно. – Я – ученик Сильнейшего и обоих Флагов. Я тот, кто должен был стать следующим главой школы после смерти Синего Флага. Школы нет. Но есть я. А так как других сильнарецев не осталось, то меня можно считать главой – или хотя бы представителем школы. Ну и еще кое-что. Сильнар исключен из Большой Десятки?
В каждом слове Ливия отражались эмоции легкого негодования. Волк и не собирался скрывать свое недовольство Большой Десяткой, а последние слова и вовсе заставили всех задуматься.
– Нет, – сказал Сизый Камень. – Сильнар не исключали из Большой Десятки.
Школа исчезла. Никто и не подумал убрать ее, да и зачем? Главы Большой Десятки и подумать не могли, что кто-то напрямую заявит о себе, как о лидере Сильнара, и бесцеремонно ворвется на собрание Альянса.
– Ты что, пацан, думаешь, что равен мне по статусу? – спросил Готт, поднимаясь со своего места.
– А вы сколько Верховных убили? – спросил в ответ Ливий.
Эффект был схож со взрывом пороховой бочки. Кулак Готта оказался перед Волком, и Ливий развел руки в стороны, будто раздвигая занавески. Красная ярь превратилась в пластину, и кулак наткнулся на технику, разбивая ее на осколки.
– Зеркало Аркадии! – удивленно сказал Сизый Камень, даже не пытаясь останавливать Готта.
Техника сдержала удар Готта, приняв атаку на себя. Но глава Полного Разрушения сломал Зеркало Аркадии. На мгновение Ливий и Готт замерли, и тогда Волк сказал:
– Но уверен, что убили бы несколько, если бы встретились.
Готт возвышался над Ливием, как скала. Тело Главы Разрушения бугрилось мышцами, но взгляд приковывало к себе лицо – сильное, волевое, будто выточенное из камня. Одним своим присутствием Готт подавлял людей, и даже Ливий ощущал давление.
Хмыкнув,
