Фантастика 2025-138 - Владимир Владимиров
- Вряд ли ты сможешь оценить это, - сквозь стиснутые зубы прошипела она, - ты никогда раньше их не видел.
- Так давай исправим прямо сейчас, - император рванул тонкую ткань, обнажая грудь, живот, - поприветствуем друг друга, как положено избранникам, соединенным в законном, благословенном Зелосом союзе.
Его глаза пробежались по дрожащему от отвращения и страха телу. Остановились на темно-бордовом рубце, пересекающим левую часть грудины до самых ребер. Лицо Аурино искривила гримаса ненависти.
- Никогда не мог терпеть убогих и увечных, - презрительно процедил он, - оставлю подобную красоту для твоего любовника. Вы друг друга стоите.
Он подчеркнуто отсел на другой край кровати, чтобы даже не прикасаться к своей пленнице. Олайя всхлипнула и судорожно натянула на себя одеяло.
- Где бумаги, которые ты у меня украла?- жестко спросил Аурино, показывая, что до этого была лишь приветственная прелюдия, настоящее общение начинается только сейчас.
- Ты как думаешь? – Олайя вскинула подбородок.
- Даже не сомневался в твоей недалекости. Ты искренно считала, что смогла навсегда отделаться от меня?
- Как бы там ни было, записей Пантерри тебе не получить.
Тонкие черты лица императора исказились от ярости.
- Если я отрежу тебе ухо или руку и отошлю твоему серебристому возлюбленному, как ты думаешь, он будет ждать второго подарка от меня или примчится с этими бумаги в зубах и будет умолять меня взять их?
Олайя смерила правителя Астрэйелля презрительным взглядом.
- Или лучше снимать с него живьем кожу у тебя на глазах, пока ты сама будешь мне рассказывать все то, что сумела узнать из записей целителя? Какой вариант тебе нравится больше?
Олайя резко села на кровати, удерживая порванное платье. Ее грудь высоко поднималась в такт ее частому дыханию.
- Тот, в котором Димостэнис будет резать тебя на кусочки! – дерзко произнесла она. – Такое развитие событий ты не учитывал?
Император очень опасно сузил глаза.
- Ты всегда боялся и до сих пор боишься его до нервной дрожи! Твой удел – прикрываться мной, спасая свою никчемную шкуру. Трус!
Аурино рывком опрокинул ее на кровать. Его руки сошлись на тонкой шее.
- Я тут подумал - ты мне не нужна живой. Достаточно, что ты уже у меня, а в каком состоянии не важно. Он все равно прибежит.
Олайя чувствовала, как ее шея сминается под сильными пальцами императора. Она хрипела и извивалась, пытаясь схватить хотя бы глоток воздуха. Его светло-серые, почти прозрачные глаза, не отрываясь следили за ее лицом. Он не применял силу Шакти, но ему это было не нужно. Аурино был сильнее, и они оба это знали. Ей было не вырваться из стальных пальцев, если он сам не захочет ее отпустить. А он точно знал, что не захочет.
Император с расползающимся по телу наслаждением наблюдал за синеющими губами и бледной кожей. Смотрел на закатывающиеся глаза и видел другие – полные отчаяние и боли. Он собьет самоуверенную спесь со своего врага, заставит его оступиться и сменить твердый шаг победителя на шаркающую походку раздавленного жизнью неудачника.
Ее руки в последний раз бессильно скользнули по его рукам, она выгнулась и упала на кровать. Аурино почувствовал концентрацию энергии, исходящую от ее безвольного тела. Сильный удар в грудь и в голову отбросил его на середину комнаты. Император упал на пол, чувствуя, как хрустит его рука, на которую он не очень удачно приземлился. Почему-то воздуха вдруг стало не хватать уже ему. Он с трудом разодрал слипшиеся веки и увидел, что комната буквально наполнена ненавистным серебром. Смятая грудь не давала сделать очередной глоток воздуха, и правитель Астрэйелля перестал ощущать этот мир.
Олайя делала жадные глотки воздуха, пытаясь протолкнуть его в горящие легкие. Горло саднило. Шею было не повернуть. Серебро мягко окутывало кожу, словно поддерживая. Запястье правой руки ощутимо пекло. Она дотянулась до украшенного камнями браслета, который никогда не снимала.
«… родная, пускай он все время будет с тобой. Надеюсь, тебе не придется им воспользоваться. Но мне так все равно будет спокойнее…»
Олайя приподнялась на кровати, с опаской и тревогой смотря на распростертого на полу императора. Залитое кровью лицо. Неестественно вывернутая рука. Она никак не могла понять дышит он или нет. Пленница осторожно сползла с кровати с другой стороны и стала тихо пятиться к двери. Поймала себя взглядом в большом зеркале, висящем на стене. Взъерошенные волосы, испуганные глаза, шея, покрытая расползающимися багровыми пятнами синяков, разорванное до самого живота платье. В таком виде у нее нет никаких шансов выйти из дворца. Олайя лихорадочно осмотрелась вокруг себя.Комната была пуста: кровать, несколько кресел, стол, занавеси на окнах и толстый слой пыли везде. Ей нечем было прикрыть свою наготу, но и оставаться здесь было самоубийством.
Она еще раз огляделась в надежде зацепиться хоть за что-нибудь и уже решила укутаться в простыни, когда на полу рядом с одним из стульев увидела легкую белую куртку императора. Не отрывая глаз от все так же неподвижно лежащего мужчины, пленница осторожно взяла чужую вещь и накинув себе на плечи, вынырнула за дверь.
Коридоры были пустые. Как Олайя уже поняла это была неосновная часть дворца. Комнаты для челяди, хозяйственные помещения, пустующие залы. Она, как могла, поправила волосы, сильнее запахнула куртку. Императрицу здесь вряд ли кто помнит. Уже прошел не один ар, как она исчезла из жизни императора и его окружения. А вот за очередную девку, с которой кто-нибудь из придворных или сам правитель провел ночь в пустующих опочивальнях она вполне могла сойти.
Олайя быстрым шагом, часто не выдерживая и срываясь на бег, преодолевала коридор за коридором. Иногда она сталкивалась с кем-нибудь из прислуги, но те привычно едва цепляли взглядом и шли по своим делам. Она все время ждала удара плетения в спину, злого окрика, захвата сильных пальцев, от которых нет спасения.
Ближе к выходу из дворца стало больше охраны. Здесь ее встречали недвусмысленные ухмылки, смешки, сальные фразочки. Олайя лишь сильнее стискивала браслет под длинными рукавами куртки и шла вперед.
Наконец она вырвалась на улицу. Талла только-только взошла на небосвод и воздух еще был полон утренней свежестью. Как беглянка и ожидала, она вышла с одного из задних подъездов дворца, где по утрам всегда было довольно шумно и многолюдно. Булочники, мясники, торговцы фруктами, цветочники, поставляющие свои товары ко двору. Уходящая ночная прислуга, меняющиеся посты охраны, конюхи, мастеровые. Все они обычно делали свои
