И пришел Лесник! 16 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев
— Барон! — почтительно кивнул Зигфрид. — Образец доставлен.
— Сам ты образец, гондон тупой, — плюнула в Зигфрида «пациентка».
— Почему без кляпа? Я не люблю криков, особенно женских, — сказал барон, одевая любезно предоставленный Гюнтером толстый прорезиненный фартук.
— Она кое-что знает. Я думал вы захотите допросить её, прежде чем… — Зигфрид поиграл остатками бровей над респиратором.
— Да? — барон просунул руку в резиновую перчатку до локтя, которую держал Гюнтер. — Гюнтер, не забудь резиновый коврик. Не хочу как в прошлый раз трястись вместе с образцом.
— Простите, господин барон. Больше не повториться! — слуга, кряхтя вытащил откуда-то коврик и бросил его к каталке.
— И так! Каков твой пол, имя или кличка? — безапелляционно заявил Хайзенберг доставая из чемоданчика стеклянную капсулу с бурлящей перламутровой субстанцией внутри.
— Пошёл в дупло, дебил, — девушка в коляске могла только огрызаться. Её руки и ноги были тщательно примотаны скотчем.
— Сопротивляться? — повеселел барон и начал навинчивать на капсулу проводник, представляющий собой полуметровый металлический щуп. — Как тебе такое?
Барон Хайзенберг подошёл к замарашке и приложил щуп к руке. Между медным шариком на конце щупа и рукой жертвы с треском пробежал сильный разряд. Девушка-мур задёргалась в кресле выгибаясь дугой, изо у неё рта повалила пена. Барон убрал устройство. Пока жертва приходила в себя, он снял маску и достал сигару. Превосходные гавайские сигары, здесь он их курил затягиваясь. Срезав кончик серебряной гильотинкой, он тщательно раскурил сигару на любезно поданной Гюнтером лучине. Сейчас без маски барон Вернер фон Хайзенберг был похож на мертвеца. Его отдающая едкой зеленью кожа придавала ему сходство с зомби. Постоянно отваливающийся нос доставлял немало хлопот. Он то отрастал, то оставался приклеенным гноем к маске. Губы у него вообще не росли и поэтому оскал его гнилых зубов вводил окружающих в оторопь. Перчатки барон на людях никогда не снимал, не хотел, чтобы все увидели его гноящиеся кости. А так в целом он выглядел вполне успешным и привлекательным мужчиной.
— Скотина, фашист, пидорас! — выкрикнула пришедшая в себя девушка, отплёвываясь белой пеной как загнанная лошадь.
— Последнее неверно, — очаровательно улыбнулся Хайзенберг и ласково предложил. — Хочешь, я засуну тебя в реактор? Ты проживёшь в нём пару минут пока десятки тысяч микрорентген уничтожат твои молекулярные связи, и ты превратишься в протоплазму! Могу устроить.
— Шеф, может посыпать её ураном? — предложил, зачарованно смотря на сигару Зигфрид.
— Только не здесь. Мало мне болячек. Тем более у нас и не осталось его почти. Ты же не расскажешь своим, да? — повернулся он к девушке. — Конечно не расскажешь, ведь фарш не может говорить. Это именно то, во что превратишься после нашего сеанса электро судорожной терапии.
— Я знаю, где есть уран! А вы всё равно пидорасы! — скорчив злобную физиономию опять выкрикнула девушка. — Жалко вас внешники не берут. Я бы вас сама ломтями настрогала, а из твоей зелёной башки сделала бы урну или ночной горшок!
— Не брали, если точнее. Нет внешников больше, почти все платформы просыпались на планету. Что-то у них там случилось, — вставил Зигфрид. — Господин Барон, разрешите докурить! — Не выдержал пытки табачным дымом Зигфрид.
— Чего, чего ты сказала? — барон Хайзенберг подошёл, ближе покачивая перед носом пленницы щупом.
— Уран! Много! Куча! Сволочь! — партизанка начала строить гримасы двигая одновременно всеми лицевыми мышцами. Шизофрения, подумал господин барон или последствия поражения электрическим током?
— Где? — рявкнул Хайзенберг.
— В Караганде, бля. Отпусти! — девушка начала плеваться и попала в Зигфрида.
— Врёт ведь, господин барон, — неуверенно сказал Зигфрид жадно схватив окурок из рук Хайзенберга.
— Вот прямо лежит россыпью? А рядом табличка «Уран-235», да? — язвительно спросил Хайзенберг.
— Нет.
— Как тогда? — барон поднёс щуп прямо к её носу.
— Не скажу, — раздался короткий щелчок, и партизанка дёрнулась от ожога. Кончик носа моментально почернел.
— Я буду тебя пытать, — пообещал Хайзенберг.
— Я умру, и ты ничего не узнаешь, — ну до чего же несговорчивые люди, вздохнул барон.
— Сука! — крикнул ей в лицо Хайзенберг обдав её своим трупным запахом. — Расстрелять!
— Я скажу, скажу, — выкрикнула девушка. — Бронетранспортёр.
— Что бронетранспортёр? — не понял барон.
— Я знаю, у вас на консервации есть БТР! Ты мне машину, я тебе место, где лежат две пятидесяти килотонные бомбы оставшиеся от внешников.
— Да ладно… — барон с размаху плюхнулся в кресло и автоматически взял ещё одну сигару из коробки. Повертев сигару в руках, он в крайней степени задумчивости передал её Зигфриду. Тот быстро сграбастал кубинскую сигару и спрятал её во внутренний карман ветхого кителя. — Не может быть!
— Может! Мы видели куда упал челнок внешников и даже успели его обыскать. Там они родимые и лежат. Сколько в такой бомбе урана?
— Много. Развязать! — махнул рукой барон и напялил маску. — Что ты хочешь?
— Сказала уже. И ты отпускаешь моих друзей. Мы уезжаем на БТР после того, как покажем место.
— Если обману?
— То не узнаешь, где взрыватели, — показала ему язык грязнуля.
— Они мне и не нужны. Я могу и сам их сделать, — фыркнул барон Хайзенберг. — Мне нужен оружейный уран. Говори, пока я добрый.
— Поехали, покажу, — девушка растирала затёкшие руки.
— Зигфрид, второй батальон в ружьё! И выведи одну машину из гаража для этих… господ, — барон брезгливо указал пальцем в перчатке на замученную партизанку.
— С консервации! — уточнила она.
— Долго, обойдёшься и так. Без боекомплекта и минимум топлива, Зигфрид.
— На батарейках не дашь? — спросила девушка.
— Зачем тебе БТР на аккумуляторах? Где заряжать будешь?
— Ладно. Только с полным баком! — Поставила условие девушка. — Иначе не покажу.
— С полным баком, Зигфрид, — согласился барон.
Через полчаса кавалькада бронетехники выехала из ворот промзоны. Впереди ехали два мотоцикла с колясками, солдаты, сидевшие в них в кожаных плащах и чёрных противогазах, тщательно осматривали дорогу и обочины. Позади них шли три БТР в одном из них сидели девушка и два её приятеля мура. У мужчин были
