Реинкарнация архимага 2 - Сергей Александрович Богдашов
— Я мигом. Отец ещё нашу пролётку не распряг.
Кстати, ехали мы не без приятности. При посадке в карету Янковских я ожидал, что мы с Сергеем Никифоровичем займём передний диван, а дамы усядутся на задний, который побольше размером, но нет. Передний диван заняли супруги, а я оказался на заднем, между обеими барышнями, которых такое положение дел ничуть не смущало. Собственно, и сидели мы не впритирку друг к другу, а на вполне приличном расстоянии, но виды мне порой открывались прелестные, и не только за окнами кареты.
Имение Петровское, а именно так оно значилось в документах, скорей всего было так названо в честь ручья Петровка, который служил границей моих земель. Другой границей оказался безымянный ручей чуть выше, если ориентироваться на течение Волги. Почти две с половиной тысячи казённых десятин * — это много. Тем более — с шикарным выходом на берег великой русской реки.
— Сергей Никифорович, а вам не кажется странным, что Полуэктов смог урвать столько земель? Я даже представить себе не готов, сколько они могут стоить, — воочию увидев размеры полей, невольно проникся я масштабами.
* Одна квадратная верста равна сто четырём казённым десятинам. Размер казённой десятины был определён с 1753 года и составлял 2 400 квадратных саженей, что в метрической системе соответствует 1,0925 гектара
— Многое от хозяйствования зависит. После отмены крепостного права помещики, кто не пожелал в дела вникать, очень быстро разоряться начали. Вокруг Саратова десятки, а то и сотни имений раза на два заложены и перезаложены. Не удивлюсь, если и ваше Петровское было Полуэктовым у банка за долги выкуплено.
Из окон кареты я видел, что поля, меж которыми шла дорога, были возделаны, а неудобья вдоль ручьёв отведены под покосы и пастбища. Значит, какое-то хозяйствование тут всё-таки ведётся. Отчего же помещик разорился?
Впрочем, всё стало ясно, когда мы заехали в Черёмушки, чтобы посмотреть на усадьбу.
Она оказалась не достроена, зато в центре села возвышался двухэтажный терем управляющего, где двор, внушительного размера, почти весь скрывался за серьёзной оградой.
Кажется, я знаю, отчего именье убыточным стало.
— Василий, именье и усадьбу ты видел. Надеюсь, объём работ понятен. Сможешь послезавтра приехать в Саратов? В особняк Янковских.
— Смогу, а зачем?
— Стряпчий мне к тому времени пообещал документы на владение приготовить. Так что поедем власть менять. Но не нахрапом, а с бумагами на руках. На законном основании.
— Вдвоём?
— Конечно нет. Думаю, тебе на первое время отставники не помешают. Человек пять — шесть. Те, что знают, с какого конца за винтовку держаться. Есть у тебя такие на примете?
— Найду. Что им обещать?
— Работу в охране поместья. За сколько согласятся?
— Рублей двенадцать — пятнадцать попросят, и обмундирование с питанием. Они так привыкли, пока служили, — довольно быстро сообразил парень, и мне его ответ понравился.
— Вот с ними и подъезжай. Выбор за тобой, так как именно тебе с ними жить и работать.
— А что сейчас? Мы просто уедем?
— Конечно. Мы же всё увидели. Поняли. Теперь наша задача — вора не спугнуть раньше времени. Поэтому, езжай пока за нами, а к себе вернёшься другой дорогой. Пусть думают, что мы тут проездом и останавливались случайно, чтобы на этот пафосный недострой полюбоваться.
Усадьба, и в самом деле задумана, как маленький дворец. С колоннами, поддерживающими большой балкон с видом на Волгу, и здоровенным фонтаном посреди двора.
Не знаю, для чего эти излишества нужны были прежним владельцам, но мне — архимагу, они никак не повредят. Статус — его нужно будет поддерживать. Так что — пусть будут.
Вёрст через шесть Василий, помахав рукой, свернул на одну из просёлочных дорог, а мы продолжили движение к Саратову.
Хех, судя по времени, моё будущее имение к городу чуть ближе, чем у Янковских. Минут на пятнадцать обратный путь быстрей вышел.
По прибытии в Саратов я попросил не распрягать карету, чтобы ненадолго ей воспользоваться. Утомлённые поездкой Янковские только рукой махнули, а я успел поместить солдатские ранцы в банк, потратив на всё меньше часа.
Время. Мне его чертовски не хватает.
Весь день ушёл на разъезды, пусть и нужные. А я же мог бы успеть подготовить каналы к установке первой Печати, если бы занялся ими с утра. Впрочем, это лишь в сказках всё быстро бывает.
Путь архимага сложен и тернист. К сожаленью, он состоит из множества мелких, и не только мелких шагов, из которых больше половины приносят боль, или, как минимум, требуют адского терпенья. Одно только нанесенье Печати чего стоит. Пусть в это время и не слишком больно, скорей, неприятно, словно кто-то в ране колупается, но сам процесс занимает много времени и требует чрезвычайного внимания и концентрации.
А пока впереди у меня ужин, на котором сестрёнки наверняка попросят их выгулять по саду и, согласно правилам приличия, у меня не будет возможности им отказать.
Казалось бы, в чём проблема? А она есть.
Я готов поставить сто золотых против дырявого носка, что во время сегодняшней поездки обе девушки потекли. Изрядно намокли от вожделения, если выразиться более понятным языком. Несколько неожиданно вышло, но характерный запах внутри небольшого объёма кареты было сложно не заметить. Пусть я и не подал тогда вида, но чую, сегодняшняя вечерняя прогулка может быть чревата неожиданностями.
Собственно, чему я удивляюсь. Брак для девушек нынче разрешён с шестнадцати лет, а обе сестрёнки восемнадцатилетие справили ещё до нашего с ними знакомства. По нынешним меркам ещё год, максимум два, и их в перестарки начнут записывать. Но сёстры Янковские — девицы бойкие, и через месяц — полтора им в институт идти. И уж там, среди студенток, точно объявятся такие, кто на них начнёт смотреть со снисхождением, как на малолеток, всего лишь по той простой причине, что у них «уже было», а у кого-то ещё нет. Не удивлюсь, если когда-то узнаю, что они ещё в гимназии сталкивались с такими, «опытными», и не смогли им возразить. И это сестёр бесило.
* * *
Девушкам удалось. Они сумели меня заговорить и под разговоры утащили в одну из беседок, которая ни с одной из аллей не просматривалась.
— Владимир, а можно я задам вам достаточно интимный вопрос? А то мы кузена начали спрашивать, а он побледнел и отвечать не стал, — к моему удивлению, на этот раз начала Аня.
—
