Японская война 1904. Книга 6 - Антон Дмитриевич Емельянов
Я кивнул. Действительно, раньше Британия обходилась в Азии всего пятью броненосцами, причем четыре из них были сделаны специально для этого региона. То есть больше скорости, меньше брони — совсем не то, что нужно для линейного боя. После поражения Японии и постепенного возвращения в строй даже старого нашего флота этого уже было категорически недостаточно.
— Несмотря на ограниченность маневров британского флота, Германия очень ими воодушевлена, — продолжал Ванновский. — Настолько, что они снова подняли дискуссию о «Законе о флоте». Как вы знаете, контр-адмирал Тирпиц считает, что строительство новых кораблей сможет не только усилить Германию на море, но и разрешить противоречия между главными силами внутри страны.
Ванновский упомянул это как бы между делом, а вот я неожиданно понял, что до этого ошибался, представляя политику Германии как что-то монолитное.
— Главные силы?
— Ну, конечно. Землевладельцы Восточной Эльбы все это время уверенно держали власть в своих руках, но с приходом дешевого импортного продовольствия их прибыли, а главное, влияние начали падать. Ничто не уходит в никуда: вместо них стали набирать силу крупные промышленники, у которых при этом не было никакого политического влияния. И вот кайзеру приходится лавировать, чтобы, не сильно обидев одних, отдать должное другим и… не за свой счет. Создание флота, которое станет кормушкой для всей германской буржуазии, в итоге действительно выглядит как удачный компромисс. Землевладельцы получат заградительные пошлины, промышленники — заказы.
— А у нас, когда мы начали массово строить броненосцы и крейсера для Тихоокеанского флота, цели были примерно те же? — заинтересовался я.
— Не думал об этом, — удивился Ванновский. — Но если так посмотреть, то заказы на флот или строительство Транссиба действительно стали толчком для очень многих наших заводов. Все-таки наука это одно, а массовое производство — уже другое.
— Вернемся к Германии, — кивнул я. — Если они готовы вкладываться во флот, то, значит, не хотели бы начинать войну до его постройки?
— Все верно, — согласился Ванновский. — Во главе плана перевооружения Тирпица стоит так называемая идея риска.
И опять что-то новое. Что-то застрял я мысленно в Азии, а про основной театр будущей войны знаю преступно мало, но… Тем больше поводов учиться.
— А что за риск?
— Контр-адмирал Тирпиц рассчитал, что если германский флот наберет силу до двух третей от английского, то любое прямое столкновение с ним для Британии станет слишком рискованным. В том смысле, что они уж слишком ослабнут перед другими своими противниками. Однако… — неожиданно сменил направление мысли Ванновский. — Прямо говорить о том, что Германия нацелена на мир, нельзя. Голоса тех, кто считает, что война здесь и сейчас тоже решит любые проблемы, звучат все громче. И дипломатическая атака на наш флот, которая фактически скрепила кровью союз Англии и Франции, только придает им решительности.
— Опасаются, что они смогут перетянуть кого-то на свою сторону?
— Именно. И Тройственный союз с 1882 года не стал сильно крепче. Австрия с Италией до сих пор тихо лаются из-за Трентино, Южного Тироля и Далмации.
Трентино и Тироль — это Альпы, Далмация — примерно современная Хорватия. Сейчас они принадлежат Австро-Венгрии, но вот итальянцы считают их частью «Неосвобожденной Италии». Кстати, ради этих земель они в 1915-м и выйдут из союза с Германией… Значит, это их решение витает в воздухе уже сейчас.
— Забавно, — неожиданно задумался я. — Из-за той же Австрии у Германии проблемы еще и с Османской империей. Формально союзник, но официально споры из-за Балкан заставляют держать турок на расстоянии.
— И нас, — напомнил Ванновский. — С Россией у Германии нет противоречий, по крайней мере сейчас, но они вынуждены поддерживать Австрию с ее жесткой политикой в Сербии и Болгарии… — тут мой главный разведчик замялся, но потом твердо продолжил. — Я знаю, что вы делаете ставку на договоренности с Германией и их промышленниками, но… Хочу обратить внимание, как неустойчив их союз. Он и так еле держится, и в текущем виде для России там места точно нет.
Можно было бы зацепиться за «текущий вид» и обсудить тот же раздел Австрии, который мог бы решить почти все противоречия, но… Не пойдет на него никто в это время. А еще в противовес неустойчивой конструкции кайзеровской коалиции бросалось в глаза, как последовательно действуют его враги. Англия и Франция от многого отказались, но решили все свои противоречия. Также Париж сейчас активно договаривается с Испанией по Марокко — поделят, и еще одна страна попадет в орбиту Антанты.
Кто еще?.. Я на мгновение задумался, что выбор стороны Николаем строился не на пустом месте, и только потом сообразил, что во всех этих раскладах чуть не забыл про Северо-Американские Штаты. Мир рушится, страны пробуют себя в самых разных конфигурациях — не так важно, когда будет война, не так важно, кто и на чьей стороне окажется, но, черт побери, Штаты опять каким-то образом оказываются на почтительном расстоянии. И что тогда? Чего бы я ни добился… Сколько бы жизней ни спасли новые стратегии и тактики, но что будет ждать мир, если все опять закончится тем же, что и в моей истории, когда кто-то сумеет отсидеться в стороне и собрать себе все лавры?
Бесит!
Но что я могу сделать?
Глава 25
Несколько строк из столичной газеты.
Арестантка Беклемишева была убита на подъезде к Санкт-Петербургу. Неизвестный, невысокого роста и хрупкого телосложения, проник в поезд через окно, обманув жандармов, и убил террористку выстрелом в сердце. Пассажиры из соседних вагонов рассказали, что как раз в это время слышали через стену разговор. Целиком его было не разобрать, но слова про мужчину и месть запомнились многим. Предварительная версия: убийство на почве ревности, никак не связанное с основными обвинениями…
— Так ей и надо! — сурово сказал Буденный и поморщился. — Мало, что у нас тут хотела устроить, так еще и у себя, оказывается, успела дел натворить. От судьбы не убежишь.
Еще несколько офицеров, окруживших столик с газетами и обсуждающих последние новости, согласно закивали. Другая группа, собравшаяся подле вернувшейся из Японии Казуэ, с удовольствием погружалась в мир красочных сплетен о своих недавних врагах. Третий большой
