Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев
Обойдя по окружной дороге Свиштов с юга, драгунский Стародубовский полк и казачий Донской встали на Никопольской дороге, замыкая охват крепости. По указанию полкового командира драгуны спешились и образовали непрерывную цепь от Дуная и до южных холмов, казаки её прикрывали, объезжая в конных порядках. В это самое время с западной стороны артиллеристы подкатили восемь орудий конной артиллерии и, выставив их на самую ближнюю дистанцию от стен крепости, открыли огонь. Спешенные лифляндские драгуны, егеря шестого полка и мушкетёры из Нарвского пробежали виноградники до самого рва, не позволяя неприятелю выйти из города. Дунайская же флотилия приблизилась к порту, блокируя и не давая тем самым турецким судам его покинуть.
На валах и крепостных стенах мелькали бунчуки и знамёна, ревели трубы, встревоженные турки метались, ожидая нападения со всех сторон. Всё было устроено таким образом, что неприятель был совершенно уверен в начале осады его города огромными силами русских.
– Штуцерники, вперёд! – отдал приказ командир полка. – Вести беспокоящий огонь! Фланкёрам их прикрывать!
– Взвод, в цепь! – рявкнул Тимофей. Пробежав несколько сотен шагов, два с половиной десятка драгунов с винтовальными стволами начали постреливать в сторону вала и стен. В ответ нет-нет да и бухали крепостные пушки. Расстояние было приличное, картечью турки не стреляли, а ядра не причиняли никакого вреда, так же как, скорее всего, и туркам пули русских штуцерников. Главным сейчас было не прозевать выхода неприятельской конницы. Но видя серьёзное прикрытие в виде стрелковой цепи и казаков, на вылазку неприятель так и не решался, оставаясь за стенами.
Около десяти часов утра огонь со стороны крепости стих, и под сигналы труб с восточных ворот на Рущукскую дорогу выехал парламентёр. Турки запросили двадцать четыре часа перемирия для собрания старшин, но граф Сен-При повелел донести до Селим-паши, что если в два часа пополудни он не сдаст крепость, то будет атакован русскими войсками со всех сторон, о капитуляции никакой речи уже не будет. В час двадцать пополудни крепость была сдана. Не понеся потерь при штурме, генерал-майор Сен-При занял Свиштов, в котором находилось более двух тысяч гарнизона и большое количество вооружённых жителей. В качестве трофеев было взято сорок две пушки, восемь знамён, большое количество боевого припаса, фуража и провианта. Помимо этого, в порту было захвачено два десятка судов, из которых четыре были боевыми.
Глава 11. На зимние квартиры
– Подпруги у всех недотянуты, вальтрапы совсем осалились, на недоуздках и поводьях махра! – отчитывал стоявший строй драгун полковой командир. – Фланкёры какими-то кинжалами и пистолями обвешались. Не регулярная кавалерия, а какая-то орда! Казаки и то гораздо справней выглядят! Фёдор Андреевич, Яков Ильич, займите уже людей делом, – обратился он к своим заместителям. – А то они за эти две недели стояния в крепости совсем обленились.
– Слушаюсь, господин полковник! – козырнули штаб-офицеры. – Будет исполнено!
– Заканчивайте развод! – кивнув, сказал командир и, развернувшись, пошёл к удерживаемому денщиком жеребцу. Следом за ним поспешила и вся свита из штаб-офицеров, кроме Салова.
– Смирно! – рявкнул подполковник.
«Ну всё, сейчас начнётся, – думал, глядя с тоской на крыши ограждающих площадь зданий, Тимофей. – Пока Салов пар не выпустит, не успокоится».
«Офицеры совсем устранились от надзора за своими подчинёнными, те же напрочь забыли про воинский устав и вконец обленились, – долетали до сознания отрывки из обличительной речи, а поднявшееся над горизонтом осеннее солнышко меж тем ласково согревало своим теплом лицо. – Середина сентября, днём жара несусветная стоит, а как только стемнеет, хорошо начинает холодать, – думал отрешённо Тимофей. – В ночной дозор или караул впору уже и бурку надевать. Хотя вот этому попробуй попади на глаза в этой самой бурке, со свету ведь сживёт. Вон всё более и более распаляется».
Действительно, эпитеты, раздаваемые Саловым своим подчинённым, становились всё более жёсткими…
– Не драгуны, а банда дезертиров, сплошь бестолочи и недоумки, вчера опять двоих под арест в подвал цейхгауза поместили! Каждый день по три строевых смотра вам! Не хотите спокойной гарнизонной жизнью жить, значит, пешком, строевым, как мушкетёрский полк, у меня ходить станете! Я вас быстро приведу в чувство! Я вам покажу кузькину мать!
Выслушав всё, что думало о них высокое начальство, эскадроны разъезжались с городской площади к местам постоя, на месте оставался только лишь третий эскадрон. Запас красноречия у Салова иссяк, и он, махнув рукой, отъехал, предоставляя Копорскому самому ставить задачу своим людям.
– Приказом полкового командира сегодня в разъезд отбывает наш эскадрон, – известил тот драгун. – Поэтому не позже чем через час выходим взводами через западные ворота, после чего общей походной колонной следуем в сторону Никополя. Запас провизии и фуража приказываю иметь с собой на три дня. Эскадрон, вольно! Командирам развести личный состав!
По прошествии указанного времени собранные для дальней дороги взводы один за другим начали выезжать через ворота к Никопольской дороге. На крепостных укреплениях с утра было уже многолюдно, мелькали мундиры мушкетёров и гражданская одежда жителей, кирками и лопатами они срывали валы, ломали заступами каменные стены, носили и сваливали землю во рвы. Повелением командующего Дунайской армией графа Каменского все укрепления надлежало разрушить.
– Ох, не нравится мне всё это, господа, – качая головой, произнёс поручик Назимов. – Впору бы их вообще усиливать, а мы разрушаем.
– Так и что такого, Александр Маратович? – пожимая плечами, проговорил Марков. – Мы вон Козлуджу заняли и её тоже так же порушили, и Варну. Оставишь как есть, турки займут, а потом опять эти укрепления штурмовать.
– Вот то-то и оно, что опять, – сказал озабоченно поручик. – Значит, наверху уже и не чают эти земли за собой оставлять. А когда войну только начинали в шестом году, думали, через Балканы перемахнём и за проливы турок вытесним. А уже четыре года с ними здесь бодаемся. Скажу вам больше, господа, с французами всё более и более у нас обостряются отношения, а война на два фронта – затея очень рискованная. Вот вам и ответ, почему укрепления всех занятых крепостей на Дунае срываются. Если нам и придётся их оставлять туркам, так хоть чтобы не целыми. А там, глядишь, время придёт, мы сюда ещё вернёмся.
– Так ещё и не ушли ведь, Александр Маратович! – воскликнул Марков. – Ну что же вы так обречённо заявляете? Мы ещё и эту кампанию вовсе не окончили. Подождите, вот подведут зимой резервы из глубины России, и продолжим наступление. А с Наполеоном у нас сейчас прочный мир, он спит и видит, как через Ламанш со своей армией перемахнуть. Британцы-то его ох
