Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев
– Это да, с этим походом такая сумятица творится, – согласился с ним Блохин. – Нам вон сухарей два куля перед самым отправлением только дали. Еле-еле их успели рассовать.
– Подтянись! – донёсся крик спереди. – Четвёртый взвод, сократили дистанцию!
– Эскадронный командир кричит, – встрепенулся Чанов. – А Иваныч-то впереди с Марковым едет. Подтянулись! – рявкнул он, обернувшись. – Бабыкин, Мурин, а ну догнали Ярыгина!
Двадцать второго августа колонна прошла Маратин, а двадцать третьего соединилась на марше с войсками графа Каменского 1-го и двадцать четвёртого числа подошла к лагерю, где уже находились основные русские силы. На следующий день главнокомандующий Дунайской армией генерал от инфантерии граф Каменский Николай Михайлович, разделив все собранные войска на две основные колонны, повелел им идти к Батину. Стародубовский драгунский полк вошёл в левую колонну и в отряд генерал-майора графа Сен-При Эммануила Францевича, принявшего его у генерал-лейтенанта Войнова.
– Как так, чего же это мы, под французом теперь будем служить? – ворчали в походных порядках драгуны. – Куды катимся? То бывалочи немцы нами командуют, а теперь и вовсе даже француз. Мы же с ними вот только недавно воевали!
– Не-е, это хороший, нашенский, – отвечали им знающие. – Ещё при матушке Екатерине он у нас служил. За Аустерлиц Георгия получил, а потом ранен был тяжело. Говорят, чуть было ноги не лишился, оттого и охромел, всё больше на коне теперь ездит.
Атака на турок должна была состояться утром двадцать шестого августа. Ночью перед ней посланные в тыл неприятелю казачьи разъезды взяли пленных, которые подтвердили ранее полученные сведения, что русским противостоят силы турок в сорок тысяч человек под командованием сераскера Кушанец-Али.
– Позиция у неприятеля сильная, – пояснял взводным командирам прибывший с генеральского совета Копорский. – Укрепления идут по гребню высот, прикрываясь Дунаем и крутыми оврагами. На правом фланге у турок приведённое к обороне село Батин с возведёнными перед ним ретраншементами. Рядом два укреплённых лагеря, один из которых самый главный. Общее же число всех лагерей – пять, и каждый из них, господа, обнесён валом с частоколом, а поверх валов ещё выставлены пушки и стоят стрелки. Нашему полку надлежит начать атаку в левой колонне, наступая на правый фланг противника. Приказано взломать его и занять главный лагерь сераскера.
– Сорок тысяч против двадцати наших, а мы ещё и атакуем, – сетовал, идя от командирского шатра рядом с Гончаровым, Димка. – Ох и жаркое дело будет.
– Да-а, а ведь если мы турок разобьём, у Дуная им делать будет нечего, – произнёс Тимофей. – Только и останется оттягиваться на юг и прикрывать проход к Стамбулу.
– А если не разобьём? – поинтересовался Марков.
– Тогда все труды и жертвы последних лет будут напрасны, – ответил Гончаров. – Тогда нам, Дима, самим за Дунай придётся уходить, потому как осаждённые Журжа с Рущуком уж точно не сдадутся.
– Вот любишь ты сгущать краски, Тимоха, – фыркнул Марков. – И наперёд думать. Оно тебе надо? Вон в больших штабах сидят те, кому положено думать. А наше дело: «Взвод, эскадрон, сабли наголо! Драгуны, вперёд! Ура! Ура! Руби басурман!»
Ночь перед битвой тянулась медленно. Отужинав традиционной кашей и запив её степным травяным чаем, драгуны сидели на по́логах у костров. Кто-то подшивал мундир, правил лезвие палаша или сабли, кто-то в который уже раз перекладывал патроны в лядунках и узелки с запасными кремнями. Молодые, скрывая внутреннее волнение, всё больше говорили, те, кому уже довелось послужить, молча слушали. Тимофей, пристроившись на войлочной подстилушке и положив голову на седло, смотрел на звёздное небо. Восьмой год он в этом времени, и прошлая беззаботная жизнь уже кажется каким-то сном, сказкой. А может, и правда всё ему привиделось и не было никакого «другого времени» и другой жизни? Да нет, глупости. Удивительно, такое он когда-то давным-давно только лишь в книжках читал – про «перенос во времени». Вот же самого угораздило! Причём перенос ведь был не сознания, как в книгах у многих фантастов-альтернативщиков, где удар, смерть – и ты вдруг очнулся в другом времени и в другом теле. Нет, в том-то и дело, что тело своё, родное, а сам переход довольно материальный, в том месте, которое, как говорится, руками можно пощупать. Гора Тротау у Стерлитамака, пещера и озеро в недрах горы. Что там ещё? Посредине озера лежит плоская каменюка. А если, так же как и семь лет назад, проникнуть в эту пещеру и зайти на этот камень, может, он опять окажется в «том» времени? Очень интересно. Только вот как это сделать? Он драгун, офицер воюющей страны, принявший присягу. Может быть, раньше для него это и было бы пустым звуком, но теперь после всего того, что с ним произошло… Оставить своих людей, Лёньку, Ваньку Чанова, того же взбалмошного Фрола или Димку Маркова и сбежать в тихое, безопасное время? Но это ведь его время, он там родился, там его близкие, мама, отец, братишка. Хотя ведь и это время уже тоже его, и страна его, за неё он проливал кровь и шёл в штыковые и сабельные атаки. А впереди 1812 год, Бородино, горящая Москва и торжественное вступление русских войск в Париж. И никто, кроме него, про это сейчас не знает. Нет, бросать всё и сбегать он точно не станет. Будь что будет. Даст Бог прожить ещё лет пять, а уж там посмотрим.
– Ваше благородие, может, вам чайку испить, а потом спать? – вывел его из задумчивости голос Клушина. – Ну а то ведь полночь скоро, вон второй караул уже по постам пошёл, а завтра ведь спозаранку подниматься.
– Давай, Степанович, чай, – согласился Тимофей. – И правда, уже поздно.
Выстроенные в колонны войска ждали сигнала. Громыхнул один, второй, третий пушечный выстрел с русской стороны, и вперёд побежала стрелковая цепь егерей. Вслед за ней двинулась тяжёлая пехота. Прикрывая фланги, пошла кавалерия.
Авангард под командой генерала Кульнева отделился от основных сил и начал забирать левее с целью выйти неприятелю в тыл и перерезать дорогу на Свиштов.
С укреплений турок ударили пушки. Невзирая на стрельбу, русская пехота приблизилась к ретраншементам и попала под губительный картечный и ружейный огонь.
– Отходят наши! – загомонили в порядках.
– Полк, дирекция прямо! Аллюр рысью! – скомандовали командиры стародубовцев и лифляндцев.
– К атаке! К атаке! К атаке! – ревели трубы. Драгуны, набрав скорость, скакали в сторону своей пехоты, обходя её с фланга. А в это время, растащив рогатки, в проходах между ретраншементов показалась неприятельская конница.
– Ура-а! – прокричал Копорский.
– Ура-а! – подхватил клич эскадрон.
Со свистом и рёвом неслись и два донских
