Военный инженер Ермака. Книга 1 - Михаил Воронцов

Фитиль вывел наружу и соединил с тоненькой веревкой. Не леска, конечно, но в темноте особо видна не будет. Если кто ее зацепит, она потянет фитиль с маленьким гвоздиком сквозь щель между двумя камешками. Фитиль загорится, подожжет порох, и

ракета взмоет вверх с огнём и визгом, как сигнал тревоги. Чтоб наверняка вспыхнул, я его пропитал, впридачу к жиру, еще и порохом.

Последний штрих — стабилизатор. Длинную тонкую палку я крепко примотал снизу нитками, густо смазанными клеем.

Теперь у меня в руке лежало нечто похожее на примитивную китайскую петарду

— Что это? — спросили меня Черкас с Ермаком.

— Охранная вещица, атаман, — ответил я. — Ракета сигнальная. Если сработает, татарам ночью уже не подкрасться. Взлетит, как подброшенный факел, только гораздо выше.

— Интересно, — вздохнул Ермак.

— Испытывать будем? — спросил я.

— Нет, не надо, — ответил Ермак. — Далеко будет видно. Поймут, что мы здесь.

Я быстро сделал четыре штуки таких, но ставить пока не стал. Впрочем, переночевали без происшествий и утром снова отправились в путь.

…День прошел так же, как прошлые. Пустые и мрачные берега, монотонное течение реки. Никого. Такое чувство, будто мир вокруг замер в ожидании чего-то страшного.

Ночь наступала быстро.

Берега начали казаться черными силуэтами, острые верхушки елей словно пронзали небо. Воздух стал совсем сырым и холодным.

Внезапно послышался чей-то голос:

— Глядите! В небе! Что это?

Все мгновенно подняли головы. По небесам скользила, будто раскаленная стрела, яркая сверкающая точка. Комета. Её длинный светящийся хвост прорезал ночное небо.

— Недобрый знак, — тихо произнёс стоявший около меня старый казак. — Очень недобрый.

Среди казаков начался взволнованный ропот. Кто-то испуганно крестился, кто-то тихо шептал молитвы. Ермак, стоявший неподалеку, внимательно смотрел на исчезнувший след кометы, хмурясь и ничего не говоря.

— Лучше сегодня на берегу не ночевать, — тихо сказал я Ермаку.

— Почему? — спросил он.

— Не знаю… предчувствие у меня. Пусть люди останутся в лодках. Так безопаснее.

— Хорошо, будь по твоему.

Мы поставили струги на якоря и сделали так называемое «плавучее кольцо» — связали лодки кормами внутрь, и получился круговой лагерь посреди реки, метрах в пятидесяти от берегов.

— Вода нас защищает, — произнес Ермак. — Но надеяться лишь на нее нельзя.

Мы выставили охранные посты. В случае появления татар они должны были мчаться к берегу и на маленьких лодочках добираться до стругов. Но вопрос, успеют ли. В большой опасности наши дозорные.

За постами, в отдалении, я воткнул в землю колышки с сигнальными ракетами. Со вчерашнего вечера, пока плыли, я сделал еще шесть штук — должно хватить, если они, конечно, сработают. Веревочки к ним тоненькие, надеюсь, татары их или не заметят, или не обратят внимание, ведь с таким они еще не сталкивались.

…Наступила глубокая ночь. Я спал беспокойно, время от времени просыпаясь и прислушиваясь к шорохам. Луна едва освещала поверхность реки, и казалось, что мир погрузился в бескрайнюю тьму. Пошел дождь, это плохо для фитилей наших ружей, хотя сейчас они все должны быть пропитаны по моему рецепту. Я с головой накрылся шкурой и только начал снова проваливаться в сон, когда резкий свист и вспышка света заставили меня мгновенно вскочить.

— Вставайте! — крикнул кто-то на соседнем струге, и тут же в небо со свистом взлетела вторая ракета.

— Татары! — крикнул Ермак, вставая на ноги и хватаясь за саблю.

Друг за другом с пронзительным визгом взлетели еще три ракеты. Татары, похоже, шли с разных сторон. В бледном ночном свете мы увидели, как наши дозорные попрыгали в лодки и как можно быстрее начали грести к нам.

— Татары! — снова прокричал Ермак, мгновенно встав на ноги.

Казаки, услышав сигнал тревоги, моментально проснулись, взяли пищали и заняли оборонительные позиции у бортов. Я тоже вытащил свою пищаль, проверил заряд, установил фитиль, насыпал порох на затравочную полку. Затем приготовил пистолет и самострел. Все это наверняка мне сейчас пригодится. Затем я стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, с какой стороны ожидать основной атаки.

Это я узнал быстро.

С обеих сторон берега мгновенно заполнились толпами воинов Кучума. Их было так много, что казалось, лес ожил и выплюнул сотни фигур, бегущих к берегам. В ночи вспыхнули десятки огней, освещая луки и стрелы, которые через мгновение посыпались на наши струги, словно смертельный дождь.

Обычные стрелы впивались в борта с глухим стуком, и мы прятались за деревянными щитами, специально укреплёнными для такой ситуации. Но опаснее были зажигательные стрелы. К счастью, борта были обмазаны глиной и мокрые шкуры для защиты от огня лежали наготове. Всякий раз, когда стрела, пылая, падала на палубу, её быстро накрывали ими, не давая распространиться огню.

— Стреляйте! — закричал Ермак, надевая свою кольчугу, и борта стругов озарились вспышками выстрелов.

Я тоже поднял пищаль, прицелился и нажал спуск. Выстрел прозвучал глухо и ярко, и я с удовлетворением увидел, как на берегу один из татар рухнул лицом вниз. Пороховой дым — густой, едкий и удушающий, заволок струг.

Татары продолжали стрелять по стругам. Мы увидели, что за спинами лучников другие воины тащат к берегу маленькие лодки.

Значит, они решили так до нас добраться. Потери у них будут огромны, но татар, похоже, они не волнуют. С каждой секундой врага становилось всё больше, их лодки уже к нам.

Я отложил пищаль, достав пистолет из-за пояса, и, быстро наведя, выстрелил по врагу в ближайшей лодке. Татарин, схватившись за грудь, опрокинулся в воду. Теперь настала очередь самострела. Стрела пронзила горло второго татарина в этой лодке. В ней осталось всего двое, но их тоже поразили чьи-то выстрелы, и лодка, оставшись без гребцов, медленно поплыла по реке, уносимая течением.

К сожалению, на воде было множество других лодок, и враги в них были живы.

Я положил в самострел болт и натянул тетиву. Самострел хорош тем, что перезаряжался быстрее огнестрельного оружия, и я, почти не целясь, выпускал стрелу за стрелой, и все они находили цель. Увы, если от этого татар и становилось меньше, то глазу это было незаметно.

Над головой свистнула стрела, так близко, что я почувствовал прикосновение оперения к лицу. Другая стрела вонзилась в ткань на плече моего кафтана, лишь по счастливой случайности не задев кожу. Я резко повернулся, вырвал стрелу, снова зарядил