Оракул с Уолл-стрит 9 - Алим Онербекович Тыналин
— Какие у нас альтернативы? Небольшие страховые компании, независимые агенты?
Бейкер покачал головой:
— Я уже обзвонил всех, кого знаю. «Liberty Mutual» сказали, что не работают с «политически спорными» клиентами. «Continental Casualty» сослались на «временную нехватку ресурсов». «Aetna» даже не стали объяснять причины, просто «нет».
Эллиотт достал из внутреннего кармана сложенную газету:
— Сэр, возможно, это поможет понять масштаб проблемы. В дневном выпуске «Financial Times» есть небольшая заметка.
Я развернул газету и нашел нужную статью. Заголовок гласил: «Страховые компании усиливают требования к политическим рискам». Текст короткий, но красноречивый:
«Ведущие американские страховые компании объявили о новой политике оценки рисков, связанных с репутационными факторами. По словам представителя Ассоциации страховщиков Америки, компании больше не будут покрывать риски клиентов, чья деятельность может нанести ущерб имиджу страховой отрасли. Эта мера направлена на защиту интересов добросовестных плательщиков взносов».
— Блестяще, — процедил я сквозь зубы. — Они не говорят о нас напрямую, но смысл ясен. Любой, кто свяжется с нами, автоматически попадает в категорию «репутационного риска».
О’Мэлли, который до этого стоял у входа, наблюдая за улицей, подошел к нашей группе:
— Босс, ситуация ухудшается. Мой человек в «Prudential» говорит, что им спустили директиву сверху. Никого не страховать, если есть хоть малейшая связь с вашим банком. И это касается не только клиентов, даже поставщиков и подрядчиков.
— То есть?
— Строительная компания, которая ремонтировала наш офис в прошлом месяце, получила отказ в страховании от несчастных случаев. Курьерская служба, доставляющая нашу корреспонденцию, лишилась страховки автопарка. Даже химчистка, где вы сдаете костюмы, получила предупреждение о «пересмотре условий полиса».
Я ощутил, как земля уходит из-под ног. Это не просто атака на банк. Это попытка создать вокруг нас зону полной изоляции. Каждый, кто имел с нами дела, автоматически становился изгоем в страховом мире.
— Патрик, сколько времени у нас есть?
— Федеральные инспекторы дали срок до завтра в полдень. Если к этому времени не будет действующего полиса, они начнут процедуру приостановки лицензии.
Бейкер нервно поправил очки:
— Уильям, без банковской лицензии мы не сможем принимать депозиты или выдавать кредиты. Фактически, это конец банка.
— А что с клиентами? Теми, кто уже получил кредиты, но лишился страховки?
Эллиотт посмотрел в свою папку:
— Большинство начнут закрывать бизнес в течение недели. Без страхования они не могут работать с крупными клиентами, получать государственные заказы, брать оборудование в лизинг. Мы помогли им создать предприятия, а теперь эти предприятия обречены.
Я вернулся к конторке и тяжело опустился в кожаное кресло. Морган нанес удар, который был одновременно легальным, эффективным и безжалостным. Он не нарушил ни одного закона, но при этом лишил нас возможности существовать.
— Джентльмены, — сказал я наконец, — у нас есть примерно двадцать часов, чтобы найти выход. Нужны нестандартные решения.
— Какие именно? — спросил Бейкер.
— Не знаю пока. Но Морган наверняка думает, что загнал нас в угол. А загнанные в угол звери ведут себя непредсказуемо.
Я посмотрел на лица своих соратников. В них читались усталость, тревога, но не отчаяние. Эти люди прошли со мной через многие испытания и были готовы бороться до конца.
— Томас, составьте точный список всех клиентов, лишившихся страховки. Чарльз, найдите юристов, специализирующихся на антимонопольном законодательстве. Возможно, одновременный отказ страховых компаний можно квалифицировать как сговор. Патрик, проверьте, нет ли среди наших союзников людей, связанных со страховой отраслью.
— А вы, босс?
Я встал и направился к выходу:
— А я иду думать. И молиться, чтобы в моей голове созрел план, который спасет не только банк, но и сотни людей, поверивших в нас.
За окнами банка сгущались сумерки, но настоящая тьма была не снаружи, а в той финансовой петле, которую Морган затягивал вокруг наших шей с каждым часом.
Глава 21
Кровавая неделя
Утро следующего дня принесло удар, которого я совершенно не ожидал. Я находился в кабинете управляющего, изучая юридические заключения по антимонопольному законодательству, когда мисс О’Коннелл постучала в дверь с выражением крайней встревоженности на лице.
— Мистер Стерлинг, — сказала она, протягивая телеграмму на желтой бумаге, — это пришло из Швейцарии полчаса назад. Срочное сообщение от банка «Credit Suisse».
Я взял телеграмму и почувствовал, как кровь отливает от лица:
«УВЕДОМЛЯЕМ О НЕМЕДЛЕННОЙ ЗАМОРОЗКЕ ВСЕХ СЧЕТОВ И СЕЙФОВЫХ ЯЧЕЕК, СВЯЗАННЫХ С КЛИЕНТОМ РОБЕРТОМ ГРЕЕМ ТОЧКА ПО ТРЕБОВАНИЮ ШВЕЙЦАРСКОЙ БАНКОВСКОЙ КОМИССИИ В СВЯЗИ С ПОДОЗРЕНИЯМИ В ОТМЫВАНИИ СОМНИТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ ТОЧКА ДОСТУП К АКТИВАМ ПРИОСТАНОВЛЕН ДО ВЫЯСНЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ТОЧКА УПРАВЛЯЮЩИЙ ДИРЕКТОР ХАНС МЮЛЛЕР»
Мои швейцарские резервы, почти три миллиона долларов в золоте и наличных, тщательно размещенные под именем Роберта Грея, внезапно стали недоступны. Это капитал, который я рассчитывал использовать в критической ситуации, и вот эта ситуация наступила именно тогда, когда деньги оказались заблокированы.
— Мисс О’Коннелл, есть ли еще телеграммы?
— Да, сэр. Еще две.
Вторая телеграмма была от Альфреда Бернье из «Женевской транспортной компании»:
«ГЛУБОКО СОЖАЛЕЮ ВЫНУЖДЕН ИНФОРМИРОВАТЬ ОБ ОДНОСТОРОННЕМ РАСТОРЖЕНИИ ВСЕХ КОНТРАКТОВ ПО ПЕРЕВОЗКЕ ЦЕННОСТЕЙ ТОЧКА ЕВРОПЕЙСКИЕ БАНКИ-ПАРТНЕРЫ ПРЕКРАТИЛИ СОТРУДНИЧЕСТВО С АМЕРИКАНСКИМИ КЛИЕНТАМИ ИЗ ВАШЕГО СПИСКА ТОЧКА ВОЗВРАТ ДЕПОНИРОВАННЫХ ПРЕДМЕТОВ НЕВОЗМОЖЕН ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ ТОЧКА С ИСКРЕННИМИ ИЗВИНЕНИЯМИ БЕРНЬЕ»
Третья оказалась от лондонского банка «Barings Brothers»:
«ВЫНУЖДЕНЫ СОЖАЛЕЕМ УВЕДОМИТЬ ПРЕКРАЩЕНИИ ВСЕХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ПЕРЕВОДОВ ДЛЯ КЛИЕНТОВ СВЯЗАННЫХ С MERCHANTS FARMERS BANK ТОЧКА РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО НА ОСНОВАНИИ РЕКОМЕНДАЦИЙ БАНКА АНГЛИИ ТОЧКА ДЕЙСТВУЮЩИЕ АККРЕДИТИВЫ АННУЛИРУЮТСЯ ТОЧКА ДИРЕКТОР МЕЖДУНАРОДНЫХ ОПЕРАЦИЙ СТЮАРТ ЛОНДОНДЕРРИ»
Я отложил телеграммы и налил себе виски из графина на боковом столике. Руки едва заметно дрожали.
Единственный признак того внутреннего потрясения, которое я испытал. Морган добрался до Европы. Каким-то образом он использовал свои международные связи, чтобы отрезать меня от зарубежных финансовых рынков.
В дверь кабинета вошел О’Мэлли с бумагами в руках и мрачным выражением на лице:
— Босс, плохие новости. Только что звонил капитан Маккензи из таможенной службы порта Нью-Йорка.
— И что он сообщил?
— Все грузы, связанные с нашими клиентами, попали в список «особо тщательной проверки». Это означает, что каждый контейнер будут вскрывать и досматривать по частям. Товары могут застрять в порту на месяцы.
О’Мэлли сел в кресло напротив и раскрыл записи:
— Вот конкретные случаи. Грузовик итальянского мрамора для Джакомо Риччи стоит на таможне третий день. Партия французских тканей для братьев Гольдштейн из Гарлема задержана
