Патриот. Смута. Том 4 - Евгений Колдаев
— Прости, отец. — Наклонил голову, показывая свое уважение. — Думали мы, здесь воины с оружием сидят, нас дожидаются.
— Нет, окрест все. Все, кто от Семен Белого пришли. Здесь нет никого из них. Вот тебе крест. — Он размашисто перекрестился.
— Собратья! — Приказал я. — Все за стены. Негоже нам, людям православным здесь с оружием быть, раз врагов нет. Выходим!
Повернулся к замершему в нескольких шагах от меня пожилому человеку, державшему увесистый плотницкий топор.
— С твоего позволения, как дела ратные поделаю, на разговор приду.
— Жду тебя, Игорь Васильевич и он ждет. — Смотрел на меня, взгляд не опускал.
Глава 18
Ох, все эти ваши мистические недомолвки, не люблю.
Я напрягся. Хотя… Казаки все те же, взявшиеся откуда-то из поля приходили, говорили же. Постоянно о них, идя на север, слышал. Речи эти и здесь могли говориться. О том, что некто — Игорь Васильевич, царь русский одолел татар и все прочее, прочее, прочее.
Так что, никакой мистики, как хотел мне подать старик.
Но учесть надо. Не просто будет с этим человеком говорить. Уверен, мудрый он и опытный. Это раз. Вера его крепка — это два. А три — говорить надо так, чтобы на дело мое он нас всех благословил. Говорить-то нужно! Без этого никак.
Только вот вроде же двое их было, а тут один. Где же второй старец?
Ладно, разберемся чуть позднее. Пока дела военные.
Мы выбрались за границы острога на открытую территорию. Здесь господствовала моя сотня. Бойцы гарцевали по окрестностям, выкрикивали приказы и всех людей сгоняли к хутору.
— Зла никакого не чинить! Местных не трогать! — Раздавал я указания.
Вместе со своими телохранителями занял место у ворот в острог, осматривался, дожидался.
В целом отличить тех, кто был казаками Елецкими и пришел оттуда с военными целями, от монахов строителей было не так уж и сложно. Вторые все очень бедно одеты, заросли прилично и выдавали их довольно большие мозоли на руках. Работали эти люди здесь не покладая рук уже больше чем полгода. Строили острог, дом для проживания, хозяйственные постройки. Обустроили свое житье, самое минимальное. Теперь возводили храм.
А еще здесь при возводимом монастыре хозяйством занимались. Справа, чуть ниже и ближе к реке виднелось засеянное поле. Лес был вырублен, территория расчищена. Там же, но чуть выше я увидел что-то похожее на огород. Какая-то ботва торчала вверх из земли.
Репа, наверное, или что-то еще. До картошки, производимой в промышленных масштабах на территории нашей Родины — еще века.
Ждал.
Прошло минут семь, и все люди Елецкие были собраны вместе и обезоружены. Сопротивление никто их них не оказывал. Все жались друг другу, тряслись. Кто-то за разбитый нос держался, кто-то руку поврежденную баюкал. Двое прилично хромали.
— Вон тот охальник. — Яков указал на одного из приунывших бойцов, кашлянул. — Хотел паром поджечь.
— Так это… Не губите. — Боец рухнул на колени. — Приказ же. Приказ воеводы Елецкого Семена Белова.
Я спешился, двинулся к ним. Мои телохранители следовали за спиной. Прочие бойцы осматривали территорию, не чинили никакого препятствия монахам. Яков начал раздавать указания, организовать переправу и разведать, нет ли дозоров на той стороне реки. Дело верное — все отлично сотник делал. Мешать я не стал. Мне здесь с пленными говорить.
— Приказ, значит. — Подошел, уставился на всех них, обвел взглядом. — Как татар увидите, так паром жечь. Так?
— Точно так, боярин, воевода, князь.
О, такого обращения я к себе еще не слышал. Князь.
— Так чего жег?
— Испугался я, боярин. Не губи. Вы же, как налетели, как татары. — Он голову поднял, но почти сразу взгляд опустил. — Не губи. Дети у меня. Жена в Ельце.
— Кто главный у вас?
— Так это… я и есть. Десятник.
Ага, понятно. Ответственный человек, толковый. Приказ есть, несмотря на то, что врагов в нашем лице больше он его пытался исполнить как мог. Не испугался. Такого в наши ряды надобно.
Взглянул на него пристально, изучал.
В целом да, выглядел он несколько богаче других. Хоть и самую малость. Пара медных бляшек на поясе, сабля в менее потертых ножнах и кафтан не такой изношенный, как у остальных. Шапка на меху, здесь как у всех, примерно.
— Какой приказ у тебя, десятник? — Сказал холодно, продолжая буравить взглядом.
Давай, хоть ты не дури. Говори как есть. А то после допроса этого вашего Борща осадочек у меня остался.
Он сделал полшага вперед, чуть расправил плечи, как-то приосанился. Понял, что не татары мы и убивать их не собираемся.
— Мы Семена Белова люди Елецкие. — Начал доклад. — Присланы сюда, чтобы татар, идущих с юга, высматривать. К переправе их не пустить.
— Сжечь получается? Верно?
— Все так. А вы, люди служилые, чьих будете? — Он опять попытался смотреть на меня прямо, но смешался и глаза опять в землю отвел.
— Мы-то… — Я глянул на него, потом на всех них. Улыбнулся по-волчьи. — Мы те самые татары, выходит. Которых так сильно ваш воевода опасается. Иных полков с юга не идет.
Сделал два шага, схватил за грудки десятника. Посмотрим, крепок ли ты, как отвечать будешь под давлением.
Встряхнул.
— А ну, говори! Гад! Монастырь жечь приказ был? А?
— Так это, так мы… — Он растерялся.
— Был или нет. Убью! — продолжал давить я.
— Был. — Ответил он собравшись. — Но людей не тронули бы мы. Как можно. Приказ.
Толкнул его так, чтобы он на колени рухнул. Жечь святое место в это время даже по приказу — дело темное. Да, десятник, ты, конечно, молодец. Но, как бы ты поступил, если бы монахи уходить не стали? А ведь они бы и не ушли. Тот старец так точно. Руку бы на тебя не поднял, но и от храма строящегося не отступился бы. Это я точно понимал. Не таков он человек был.
Сжег бы с храмом, раз приказ или пожалел, отвел людей бы? Чтобы выбрал — службу или веру?
Сам же я продолжал с гневом в глазах выговаривать:
— Как можно, тварь ты этакая. Место святое! Жечь!
— Не губи! Приказ. Воевода отдал. — Он, стоя на коленях, перекрестился. — Сам то я. Сам бы никогда. Но…
Ясно. Ниточка давления
