Золотая лихорадка. Урал. 19 век. Книга 2 - Ник Тарасов
Я сложил письмо, выругался сквозь зубы. Рябов не сдавался. Каждый раз, когда я думал, что загнал его в угол, он находил новый ресурс, новую возможность ударить. Как крыса, загнанная в нору, но всё ещё способная укусить.
Фёдор Хромов. Бывший унтер-офицер, пьяница и убийца. Такие люди опасны своей непредсказуемостью и отсутствием моральных тормозов. Они убивают не ради идеи, а ради денег или просто ради удовольствия. Для них человеческая жизнь — копейка.
Я позвал Волка — он теперь командовал охраной в отсутствие Игната.
— Усиль посты, — приказал я. — Двойные караулы на всех заставах. Патрули по лесу каждые три часа, даже ночью. Если увидите чужих — не вступать в бой первыми, сигнальная ракета и отход к лагерю. Живыми важнее. Понял?
— Понял, Андрей Петрович, — кивнул Волк. — А если они всё-таки нападут, пока Игната нет?
— Будем отбиваться тем, что есть, — ответил я. — У нас укрепления, мины, гранаты Архипа. Артельщики знают, куда бежать и как стрелять. Продержимся. Главное — не дать им ворваться внутрь периметра. Если прорвут оборону — начнётся резня.
Волк кивнул и ушёл выполнять. Я остался в конторе, раскладывая на столе карту окрестностей. Если Хромов умный, он не полезет в лоб. Он попытается найти слабое место — может, со стороны реки, может, через лес с севера, где болота затрудняют патрулирование. Или устроит отвлекающую атаку с одной стороны, а основной удар нанесёт с другой.
Нужно быть готовым ко всему.
* * *
На восемнадцатый день после отъезда Игната, ранним утром, когда туман ещё не рассеялся, часовой на южной заставе выстрелил сигнальной ракетой. Красная звезда взмыла в небо, оставляя за собой дымный хвост, как хвост кометы.
Я выскочил из конторы, хватая винтовку.
— Тревога! — рявкнул я во всё горло. — Все на позиции! Живо!
Лагерь ожил мгновенно, как растревоженный муравейник. Артельщики, уже привыкшие к учебным тревогам, хватали оружие и бежали к назначенным местам. Женщины и дети, не теряя времени, прятались в центральный сруб — укреплённое здание с толстыми стенами и узкими бойницами, превращённое в последний рубеж обороны.
Волк подбежал ко мне, тяжело дыша, лицо напряжённое.
— С юга идут! Часовой видел группу всадников, человек десять-пятнадцать. Вооружены, движутся быстро, но не скрываются. Демонстративно.
— Сколько у нас людей на южной стене?
— Восемь стрелков плюс я.
— Мало, — я сжал зубы. — Возьми ещё пятерых. Архип, гранаты готовы?
Кузнец, стоявший неподалёку с ящиком, кивнул.
— Готовы, Андрей Петрович. Шесть штук. Фитили свежие.
— Раздай стрелкам. Пусть бросают, только когда враг совсем близко, на дистанции броска камня. И смотри, чтоб своих не зацепило осколками.
Я взбежал на южную стену — высокий частокол из брёвен, с земляным валом изнутри и бойницами через каждые три аршина. Отсюда хорошо просматривалась дорога и опушка леса, откуда должны были появиться враги.
Поднёс к глазам подзорную трубу — подарок Степана, бесценная вещь в этих условиях.
Вот они. Группа всадников выехала из леса, остановилась на опушке. Человек двадцать, не меньше. Все верхом, все с оружием — ружья, сабли, пистолеты за поясом. Впереди — крупный мужик на вороном коне, в офицерской шинели и с бородой рыжей, как медь.
Хромов. Наверняка.
Он что-то кричал своим людям, размахивая рукой. Потом развернул лошадь и поскакал к нашим воротам. Один. Без оружия в руках.
Парламентёр?
— Не стрелять! — крикнул я вниз. — Пусть подъедет! Хочу услышать, что скажет.
Хромов остановился в пятидесяти шагах от ворот, спешился, подошёл ближе пешком. Походка у него была развалистая, пьяная. Лицо красное, одутловатое, глаза налиты кровью — вид человека, который пьёт не переставая, день и ночь.
— Эй, там! — заорал он хриплым, прокуренным голосом. — Воронов! Выходи поговорить! Или боишься?
Я спустился к воротам, но не открыл их. Встал за частоколом, так что он видел только моё лицо в бойнице.
— Я здесь, — сказал я холодно. — Говори, что хотел.
Хромов расплылся в пьяной усмешке, обнажив гнилые, чёрные зубы.
— А ты, значит, тот самый Воронов? — он прищурился, оценивающе разглядывая меня. — Молодой ещё. А Рябов говорил — злобный старикан.
— Рябов много чего говорит, — отрезал я. — К делу.
Хромов сплюнул, вытер рот грязным рукавом.
— Дело простое. Рябов Гаврила Никитич нанял нас, чтоб мы тебя убрали. Платит хорошо. Золотом. Но я человек разумный. Зачем кровь лить, если можно договориться по-людски?
— О чём договориться?
— Ты отдаёшь нам половину золота, что у тебя есть. Плюс — признаёшь, что Рябов — законный хозяин этих земель. Подписываешь бумагу, что уезжаешь и больше сюда не возвращаешься. Взамен — мы уходим, и ты остаёшься жив. Все твои люди — тоже живы. Чисто, без крови, по-божески.
Я усмехнулся, покачав головой.
— А если я откажусь?
Хромов пожал плечами, и в его глазах мелькнуло что-то хищное, звериное.
— Тогда мы возьмём всё золото силой. А тебя и твоих людей — перережем. Баб и детей — тоже. Без разницы. Мне Рябов платит за результат, а не за способ. Мёртвый ты или живой — ему всё едино.
Вокруг меня мои стрелки напряглись, пальцы легли на спусковые крючки. Я поднял руку, останавливая их.
— Передай Рябову, — сказал я медленно и отчётливо, глядя Хромову прямо в мутные, пьяные глаза, — что Андрей Петрович Воронов не торгуется с бандитами и не подписывает бумаги под угрозой. Если он хочет моё золото — пусть приедет сам и попробует забрать. А тебе, Хромов, советую уезжать, пока цел. Потому что через минуту мои люди начнут стрелять. И первая пуля полетит тебе в лоб.
Лицо Хромова потемнело, налилось бычьей злобой.
— Пожалеешь, щенок! — прохрипел он, брызгая слюной. — Мы вас всех тут закопаем! Землёй засыплем!
Он развернулся и быстро пошел к своей лошади, неуклюже, вразвалку, как медведь. Вскочил в седло, поскакал обратно к своим, на ходу выкрикивая ругательства.
— Готовьтесь! — крикнул я. — Сейчас пойдут!
Хромов что-то орал своим людям, размахивая руками. Потом выхватил саблю, взмахнул ею над головой.
— В атаку! — донёсся его рёв.
Двадцать всадников ринулись на нас. Земля задрожала под копытами. Они неслись во весь опор, стреляя на скаку из ружей и пистолетов. Пули свистели над головами, вгрызались в брёвна частокола,
