Меткий стрелок. Том III - Алексей Викторович Вязовский
Я прошел до набережной Либавского канала, где были расположены склады и пакгаузы. Запах рыбы был здесь особенно сильным, смешиваясь с запахом смолы и дуба. Канал был забит лодками, а на берегу лежали сети и рыбацкие снасти. Я смотрел на все это, и мне стало ясно. Этот город, этот порт, все это очень номинально принадлежало России. Настоящие хозяева здесь — немцы. Они владеют банками, торговыми домами, верфями. И в случае войны — они легко переметнутся на службу кайзеру.
Глава 20
Поезд, словно могучий зверь, тяжело пыхтя, вырывался из объятий Либавы, оставляя позади сумрак портовых доков и соленый ветер Балтики. За окном купе первого класса, куда я недавно переместился после утомительного пути морем, проносились бесконечные, заснеженные равнины, усыпанные редкими деревнями. Деревянные избы с крышами, словно присыпанными сахарной пудрой, мелькали в окне, сменяясь темными еловыми лесами, укутанными в белый саван. Воздух в вагоне, хоть и был несколько спертым от угольного дыма, казался спасительно теплым. Я сидел у окна, наблюдая за этим чужим, но каким-то до боли знакомым пейзажем, и ощущал странное предвкушение. Россия. Моя Родина. Точнее не так. Почти Россия! Курица не птица, Прибалтика — не заграница.
Мое купе, предназначенное на двоих, на удивление оказалось пустым. И это было отлично — у меня было время закончить читать отчет по патентной системе Российской империи и разобрать телеграммы, что я получил из Штатов перед отъездом. Поезд медленно набирал ход, равномерное покачивание убаюкивало, погружая в легкую дрему. Я пытался сделать одновременно две вещи — побороть сон и отогнать образ Беатрис Ченлер. Ее смех, «игра на публику», ее глаза, ее тонкий аромат, который, казалось, все еще витал вокруг меня. Глупо. Непростительно. Мне нельзя было так отвлекаться.
Решительно запретив себе думать о Беате, я начал вчитываться в телеграммы. Ожидаемо Марго сильно обо мне беспокоилась, ругалась за этот несогласованный визит «инкогнито» в Россию. Ничего, из Питера я ее успокою дополнительно. Беременность протекала беспроблемно, супругу даже перестало тошнить. Это было из плюсов. Из минусов, тетушка продолжала пить кровь Марго. Она требовала, чтобы Артур вернулся домой из «богопротивного Нью-Йорка». Дескать, чему он там научится и какие болезни подхватит… Наследника Корбеттов надо поступать в университет, подыскивать подходящую партию для женитьбы. С последним было не поспорить. Артуру надо учиться, да и женить его было бы не лишним.
Пометил себе в еженедельнике заняться этим сразу после возвращения в Штаты.
Из Нью-Йорка тоже было много сообщений. Телеграфировали все — директор банка, Артур, Кузьма… Последний был обижен, что я не взял его с собой, но послушно отчитывался о новоселье в офисе, окончании ремонта. Банк и брокерская контора начали работать, принесли мне первые серьезные деньги. На утоплении крейсера Мэн мы продали в короткую бумаг правительства США на семь миллионов долларов на Нью-Йорской фондовой бирже. Добавили на понижение еще три миллиона на объявлении войны. Векселя и бонды снизились на шесть процентов, это принесло нам почти пятьсот тысяч долларов чистой прибыли. Мой приказ выкупать бумаги в длинную после падения удивил мистера Дэвиса. В Штатах никто не верил в быструю победу американцев в войне — готовились к затяжному конфликту. Но я то знал, что испанцы сольются очень быстро, уже к августу. Так что можно уже продавать в короткую и их долговые бумаги тоже. Но для этого нам нужно открыть представительство в Европе. Я подумывал насчет Лондона. Все-таки финансовый центр мира…
Если все пойдет по известному мне сценарию, то Испания потерпит сокрушительное поражение, ее «акции» полетят вниз. Тут можно заработать пару тройку миллионов. И мне надо составить четкие инструкции нью-йоркским «орегонцам».
Спустя несколько часов, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в нежно-розовые и сиреневые тона, я решил пройтись по поезду, размять ноги. Да и есть уже хотелось. Зашел в вагон-ресторан и глаза полезли на лоб. Почти половина вагона — чернецы в рясах. В поезде ехал архиепископ. Его я узнал по длинной синей рясе, белому клобуку на голове и панагией на груди. Рядом с ним сидели иподъяконы, келейники… А место то и нет! Выходит, останусь без ужина?
Официант, заметив меня, засуетился, подошел к пожилому священнику, сидящему отдельно за правым столиком. Они о чем-то быстро переговорили, тот кивнул.
— Прошу сюда, ваше степенство-с! — официант указал на свободное место рядом с батюшкой — Сейчас принесу меню.
Священник внушал. Мощная фигура, облаченная в черный подрясник, седые волосы, собранные в косичку, густые брови из под которых почти не было видно глаз. Образ дополняла длинная борода «соль с перцем».
Я представился американским негоциантом, объяснил, что еду в Питер по делам. Священник назвался настоятелем Морского собора в Либаве протоиереем Михаилом. Он путешествовал в свите архиепископа Рижского и Митавского Арсения. Тот торопился попасть на собрание Синода, которое состоится уже послезавтра.
— Не дай Бог, какая задержка — тяжело вздохнул Михаил — Позору не оберемся.
И тут же перевел разговор на меня. За закусками пришлось объяснять откуда я знаю русский — история про староверов священника сразу насторожила, но он удержался от негатива. За главным блюдом — обсудили мое имя. Как оказалось, Итон это один из вариантов написания еврейского имени Эйтан (или Этин), которое означает «твердый», «крепкий».
— У нас тоже есть свои твердые — заметил Михаил — Евстахии. Есть у нас в храме келейник с таким именем.
За десертом и чаем обсудили Америку.
— Диковинная земля — поинтересовался священник — Говорят, там все стремятся к богатству, к золоту. Вот и вы, должно быть, за тем же самым? За земными сокровищами?
— Золото — лишь средство, владыка. Инструмент. Важно, для чего ты его используешь. И как.
— Мудрые слова. Но многие забывают об этом, гонясь за златом, как за призраком. Душа человеческая стремится к небесному, а тело приковано к земному. Отсюда и все страдания.
Принесли меню. Я попросил еще чаю и сушек. Прямо век их не ел, щелкал будто
