Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов
Бедолага сначала побледнел, а потом покрылся красными пятнами. Было видно, что этот наиб с трудом сдерживает свое желание броситься на Льва.
— Не зли колдуна. — прошипел ему Толстой на местном. С жутким акцентом, но разборчиво. Давненько он не пользовался этим языком.
Отчего вздрогнули все пленные.
Несколько секунд тишины и этот наиб хрипло произнес:
— Говори, я им переведу.
Шамиль что-то ему буркнул, неразборчиво.
Тот пояснил.
Он тоже побледнел и покрылся пятнами. Но возражать не стал…
Спустя час эскадрон двигался конным строем по дороге.
Сам.
Один.
А вместе с ним уезжал Шамиль и те его наибы, что были взяты в плен с ним. Сидя на коне, но со связанными руками за спиной. Рядом с каждым — два драгуна.
Кроме того, из шатра удалось взять кое-какие бумаги на арабском, турецком и английском, а также казну с турецкими золотыми монетами. Их, как знал граф, использовали для выплаты воинам и при крупных сделках.
Разумеется, здесь была не вся казна, а только походная ее часть. Достаточно ограниченная. Но для полка и такой улов — счастье…
— Страшно-то так, — прошептал Петров, подъехав в Толстому.
— Риск — дело благородное. — пожал плечами Лев.
— Они идут за нами. Я уверен. Хотя и не могу их приметить.
— Идут. А толку?
— Ты же видел сколько их.
— Я отдал им приказ от имени Шамиля сложить оружие и уйти. И они выполнили его. Недалеко. Но с глаз скрылись. А оружие мы в расщелину ручья скинули. Сколько они будут доставать его оттуда?
— Не уверен, что вообще смогут.
— Ну что-то точно достанут.
— Может быть. Да это и неважно. Оружия здесь у людей много. Уверен, что они уже вооружены и следуют за нами по пятам.
— И что с того? Боишься, что нападут и убьют?
— Тьфу на тебя! — разозлился ротмистр.
— Тогда что?
— Я слышал, что они творят совершенно жуткие вещи с пленными.
— В эту игру можно играть вдвоем. — оскалился Толстой. — Поверь, как только они узнают, что мы отвечаем им тем же — все это быстро закончится. В таких делах гуманизм неуместен.
— Может быть, может быть… — пробормотал Петров, повернувшись и поглядев на Шамиля, который смотрел на них с ненавистью и презрением. — Они ведь ближайшей ночью попробуют напасть.
— А мы не будем останавливаться.
— Как так?
— А вот так. Мы же спокойно едем, шагом. Если не гнать лошадей, то коротких привалов нам хватит. И двое суток выдержим в седле.
— Лошади же падут!
— Ну ты сам смотри: или лошади, или мы. Так-то непрерывным переходом с короткими привалами мы вполне сможет уйти. Встанем надолго — тут нам и конец. Шашек осталось всего-ничего. Две динамитные, одна светошумовая и три дымовые. Много не навоюешь. А без них ночная атака — и все, конец нам.
— А на колонну ночью не нападут?
— Если смогут опередить — да. Но пока они отстают и наверняка не ожидают, что мы ночью продолжим движение…
[1] Такой детонатор можно по-разному сделать (наколхозить). Подробную схему здесь я приводить не буду.
[2] «Ласточка» — один из способов фиксации задержанного, когда руки и ноги связываются за спиной так, что он выгибается назад. Это затрудняет попытки освобождения и в целом достаточно дискомфортно. Обычно осуществляется с помощи пары наручников, но вариантов море.
Часть 2
Глава 10
1846, сентябрь, 29. Санкт-Петербург
Скрипнула карета, останавливаясь у одного из подъездов Зимнего дворца. А где-то рядом еще несколько.
Лев Николаевич молодцевато выскочил наружу и помог выйти Шамилю, придержав его под руку. Хоть и пленник, но возраст и статус. Да и определенные правила игры требовалось соблюдать. Следом вышел ротмистр Петров. Из этой же кареты. В трех других ехали остальные офицеры эскадрона и сопровождающие.
Их уже ждали, поэтому они без промедлений вошли во дворец и начали подъем по лестнице на второй этаж, направляясь прямиком в тронный зал.
Граф же невольно усмехнулся.
Не планировал он столь скоро оказаться тут, не планировал. Но человек предполагает, а Бог располагает…
К Чир-Юртовскому укреплению они тогда подошли очень уставшие, на шатающихся конях. Обгоняя преследователей на час, не более. Местами они даже видели друг друга. Но лошади горцев тоже были на последнем издыхании и просто не могли двигаться быстрее шага.
Ушли?
Как бы не так!
Оставшиеся на свободе наибы и сыновья Шамиля уже разворачивали бурную деятельность. То есть, стягивали к укреплению войска. Поэтому эскадрону с пленниками пришлось спешно уходить дальше, вглубь территорий империи.
Вечером.
Но демонстративно.
Сменив лошадей и взяв заводных. Чтобы отвести угрозу от полка и оторваться на рысях от противника.
Добрались до укрепления Петровское.
Сдали лошадей.
Сели на большую расшиву, с трудом в нее поместившись. Так и ушли в Астрахань, а потом и далее — на Москву по воде. А уже оттуда в столицу.
Сам Петров и Толстой с остальными офицерами рванули на двух дилижансах, подвинув гражданские рейсы[1]. Остальной же эскадрон должен был явиться позже, своим ходом, получив лошадей и приведя наибов. Благо, что особой нужды в переводчике не было — за три недели Шамиль уже мало-мало говорил по-русски. На достаточном для базовой коммуникации уровне. А дальше уже пусть начальство думает…
В принципе, добравшись до Астрахани, можно было и остановиться. Здесь имама уже едва ли могли достать коллеги по опасному бизнесу. Далеко. Слишком далеко. Но Петров, обычно достаточно осторожный, решил ехать дальше. В столицу. И самим туда Шамиля везти. По вполне банальной причине. Если гнать, то можно и депеши обогнать. То есть, упредить начальство в докладе. А вместе с тем упредить противодействие и интриги тех же англичан, которые, как известно, нужно как, правило подготавливать.
А тут раз и готово: распишите и получите.
Кроме того, начальство очень любит тех, кто ему приносят хорошие новости. А значит, что? Правильно. Можно получить больше плюшек.
Рискованно.
Дерзко.
Вон через сколько голов разом прыгать придется. Но оправдано, как им тогда казалось. Ведь всегда заявить, что уходили от преследования. Им казалось, что их преследуют с целью освободить Шамиля. Точка. Мерещилось им это или нет — неважно. Главное, что не взирая на все треволнения, они, стиснув
