Военный инженер Ермака. Книга 2 - Михаил Воронцов
— Девка из воды, говоришь? С чёрным лицом?
— Да. Убила троих бандитов. Быстро, тихо. Они не сразу даже поняли, что происходит.
— Да кто же она?
— Не знаю. Спасла и исчезла. Ни слова не сказала.
— Ладно, это потом разберёмся, — сказал Ермак. — Где Скрыпник?
Я отвёл их к месту, где оставил бывшего есаула. Тот сидел, злобно глядя на подошедших. Ермак подошёл к нему, сорвал кляп.
— Здравствуй, Елисей. Не ждал встречи?
Скрыпник сплюнул.
— Делай что хочешь, Ермак. Мне всё равно.
— Посмотрим, как запоёшь потом. Мещеряк, заберёшь его. Будем допрашивать.
Потом мы с Ермаком и Прохором отошли подальше. Он повернулся ко мне:
— А теперь расскажи про предателя в отряде.
— Степан Кривцов. Он следил за мной по приказу Скрыпника. Докладывал, куда я хожу, что делаю. Благодаря ему меня и взяли — знали, где и когда я буду один.
Я рассказал, как однажды встретил его на поляне.
Лиходеев помрачнел.
— Степан? Мой разведчик? Не может быть.
— Может.
— Надо поточнее узнать… — проговорил Ермак. — Прохор, бегом в город, и скажи, чтоб со Степана глаз не спускали. Дай ему какую-нибудь работу в городе и поставь надежных людей у ворот. Захочет уйти — пусть не выпускают, но и не говорят ничего.
Лиходеев умчался в Сибир.
Ермак улыбнулся.
— Разберёмся. А ты… Рад, что жив, Максим. Очень рад. Без тебя туго. В город пока не ходи, но Дашу сюда привести нужно. Пусть знает, что ты жив. Она не плачет, но лицо у нее черное.
— Да, так правильно, — согласился я.
Но через полчаса к нам прискакал обратно Лиходеев. Глаза — обезумевшие от злости.
— Степан куда-то ушел, никому ничего не сказал. Найти его не могут. Сбежал, скорее всего.
Глава 19
Ермак стоял молча, сжав кулаки. Лицо у него налилось кровью.
— Степан убежал… — сказал он медленно, будто не веря. — Тогда он точно предатель. А я его хорошо знал. Он в грамоте разбирался прям как писарь.
Он повернулся к Елисею, который все еще сидел, прислонясь к дереву.
— Теперь тебе будет очень плохо. Очень. Ты расскажешь всё. Где Степан? Куда он мог уйти? Ты все знаешь!
Скрыпник молчал, отвернув голову.
— Мещеряк, — сказал Ермак. — Развяжи ему ноги. Пусть встанет. Но руки остаются связанными.
Мещеряк перерезал верёвки на ногах. Елисей с трудом поднялся — ноги затекли от долгого сидения.
— Постой немного. Почувствуй, как это хорошо — стоять, — сказал Ермак ровным голосом. — Будешь молчать — начнём с пальцев на ногах. А потом буду пальцы на руках.
Елисей взглянул на него, потом на меня, на Мещеряка. Помолчал, плюнул на землю и заговорил:
— Ладно. Всё равно я уже не жилец. У разведки есть припрятанная лодка на крайний случай. Где-то неподалеку. Степан должен был взять её.
— И куда направиться?
— К нам. На остров. Должен был прийти через пару дней после того, как мы возьмём Максима. Но раз всё сорвалось… Или всё равно плывёт туда, не зная, что случилось.
Ермак повернулся к Прохору Лиходееву:
— Ты знаешь эту лодку?
— Конечно, знаю. Держали на всякий случай.
— Проверь, на месте ли. Быстро.
Прохор исчез между стволов. Я молча смотрел, как Елисей стоит, чуть покачиваясь, о чем-то думая. Жалеет, наверное, в очередной раз, что ввязался в эту авантюру.
Ермак обернулся к Мещеряку:
— Бери три струга, какие побыстрее, и догоняй. Людей чтоб достаточно было, если начнет на берегу где-то прятаться. Он на легкой лодчонке, один. Далеко не уйдёт. Попробуйте схватить его живым. Нечего ждать Прохора, и так все ясно.
Матвей прыгнул на лошадь и умчался в город.
— А если ушёл пешком? — спросил я, хотя сам в это не верил.
— Куда пешком? — покачал головой Ермак. — Здесь пешком далеко не уйдешь.
Вернулся Лиходеев, развёл руками:
— Нету лодки. Он взял её, больше некому.
Ермак кивнул.
— Да, все правильно.
Меньше чем через полчаса на реке показались три струга. Паруса подняты, по воде бьют весла. Быстро идут. Маленькой лодочке не сбежать.
— Подождем, — сказал Ермак. — Деваться все равно некуда.
Затем он пристально взглянул на Елисея.
— Чувствовал я, что ты с гнилью, но не знал, насколько…
Мы ждали. Час, другой. Солнце поднялось высоко, стало жарко. Противно звенели комары. Прохор нервничал, ходил туда-сюда, ковырял носком землю. Похоже, чувствовал вину, что недосмотрел за человеком в своем подразделении.
Еще через несколько часов показался один струг. Он плыл медленно — гребцы устали. За ним на верёвке тянули узкую лодчонку. На носу стоял казак и размахивал руками.
— Есть! Поймали!
Струг причалил к берегу. Казаки вытащили Степана. Руки у него были завязаны за спиной. Лицо бледное, но спокойное, лишь глаза суетливо смотрят на всех. Его подвели к Ермаку. Я стоял рядом и видел, как бегают у Степана глаза — от атамана к Прохору, затем на связанного Елисея и на меня.
— Где нашли его? — спросил Ермак у Мещеряка.
— В нескольких верстах отсюда. Увидел нас, попытался пристать к берегу, но не успел. Драться не стал.
Ермак повернулся к Степану:
— Что скажешь?
Степан коротко усмехнулся:
— А что говорить? Поймали — значит, так надо. Рискнул — не повезло.
— Зачем, Степан? Я тебе доверял. Прохор доверял. Почему предал?
Степан помолчал и спокойно произнёс:
— Я не предавал, Ермак Тимофеевич. Я хотел уйти отсюда живым. Здесь нас ждёт только смерть. Нас — четыреста, их — тысячи. Помощи не будет: Строгановы отвернулись, царю мы не нужны. Кучум вернётся с новым войском. Мы все тут ляжем. Елисей предложил деньги за помощь — я согласился.
— И продать своего товарища? — спросил Прохор.
— А что такого? Он бы работал на купца. Делал свои вещи. Принёс бы деньги. Жил бы в тепле, сыто. Лучше, чем здесь. И я бы получил своё. А тут что? Ждать, пока татары всех перережут?
— Без Максима мы бы не отбились от Кучума, — сказал Ермак.
— Всё равно не отобьётесь в следующий раз, — пожал плечами Степан. — Это бесполезно. Теперь их огнем не напугаешь Пороха у нас нет, а к стрелам они привыкли.
Ермак молчал, смотрел исподлобья. Потом махнул
