Колыбельная ведьм. Скриптум Первый - Влада Владимировна Мишина
– Ничего страшного… – пробормотала я.
– Вы прежде исповедовались?
– Нет…
«Надо уходить, надо просто уходить…» Но приобретённая за последние дни тревожность не позволяла сдвинуться с места. «А если уйду и он заподозрит что-то?.. Хотя что? Я ничего плохого не сделала! Никому не запрещено молиться!»
– Понимаю, – ответил священник. – Многие избегают исповедей, страшатся открыть свои грехи, но вы ведь говорили не совсем о грехах.
– Наверное, мне лучше уйти, – я попыталась встать, но меня вновь остановил почти гипнотический голос:
– Постойте. Не лишайте меня возможности исполнить долг. Позвольте дать наставление. Считайте это обязанностью верной дочери Первозданного.
«Верной дочери Первозданного… О, как вы ошибаетесь!»
Ещё в первые годы обучения в Академии Вивьен уговорила меня записаться в театральный класс при Венецианском колледже искусств. Поначалу стыд и неловкость были моими главными чувствами, но после нескольких занятий мне даже понравилось быть на сцене. Там испарялась вся неуверенность и можно было стать кем угодно. Видит Геката, в последние дни мне этого не хватало. «Может, стать на несколько минут верной дочерью Первозданного – это неплохая идея? Сыграть роль, притвориться кем-то другим и не бояться никаких подозрений со стороны священника».
Уже приняв решение, я тихо произнесла:
– Буду благодарна за наставление… святой отец.
– Хорошо. – По едва заметному движению за прорезями перегородки я предположила, что мужчина кивнул. – Вы говорили о своём брате. Давно он отправился в Царство?
– Несколько дней назад.
– Да утешит Он его душу.
Принятого в Ордене Первозданного ответа на такую фразу я не знала, поэтому просто промолчала.
– Вы думаете, что ваши чувства и мысли после его смерти могут быть неправильными, но в час потерь ничего правильного нет, – мягко сказал священник.
– Истина открывается с принятием, – ответила я, смахивая с щеки предательскую неуместную слезу.
– Верно… – согласился мужчина.
Сложно было сказать по голосу, сколько ему лет. Не старик – точно, но и не юный послушник.
– Осталось лишь дождаться этого принятия, – быстро сказала я, надеясь завершить разговор.
Священник тихо усмехнулся.
– Как служитель церкви, я мог бы сейчас сказать о воле Первозданного и о том, как Он поддержит в час нужды.
– Но не скажете?
– Нет. Мне знакома ирония, сквозящая в ваших словах. Вы не веруете.
– Конечно, верую, – скрывая дрожь в голосе, ответила я.
– Возможно, но не в то, что воля Его определяет всю вашу жизнь.
– Вы не можете судить о таком. Я не говорила ничего подобного. – В мой тон всё-таки проскользнули истеричные нотки.
– Не волнуйтесь. Вы не на допросе, а я не инквизитор. Это всего лишь моё предположение, – спокойно сказал мужчина.
«Пора заканчивать!» – поняла я: игра выходила из-под контроля.
– Простите, но мне нужно идти, – я поспешно встала, почти отшатываясь от исповедальни.
И в этот момент занавесь немного отодвинулась. Тень по-прежнему скрывала лицо священника. Его рука с перстнем в виде символа Ордена Первозданного на тонких бледных пальцах была протянута для символического приложения. Я поняла, что играть придётся до конца.
Поражаясь сюрреалистичности и безумию происходящего, я медленно преклонила колени. От священника исходил едва ощутимый запах ладана и чего-то хвойного. Мне нужно было коснуться губами кольца. «Да простит меня Триада».
Губы ощутили прохладу металла. Едва склонившись, я тут же хотела вновь выпрямиться, но священник, перевернув ладонь, цепко ухватил меня за подбородок, заставляя вскинуть голову.
– Мне понравилась наша беседа. Думаю, вам есть что ещё поведать, – мягко сказал он. – Верная дочь Его всегда найдёт дорогу обратно в храм, верно?
«Никогда! Больше – никогда!»
– Да, святой отец…
Пальцы священника разжались. А я, едва не падая на начищенном полу, бросилась прочь из собора.
Почти сразу следом за мной на площадь Сан-Марко вышла и Леана. Девушка выглядела не в пример спокойнее после молитвы. Она снова надела форменный сюртук и мягко улыбнулась. Я тоже постаралась скрыть волнение от произошедшего в исповедальне.
– Вот теперь точно нужно возвращаться. Мы провели там явно больше пяти минут.
– Простите, профессор, за молитвой я теряю счёт времени… – Леана осеклась, должно быть понимая, как меня назвала. – Ой, я хотела сказать: «Простите, синьорина Кроу», – но само вырвалось…
Я лишь качнула головой.
– Пойдём.
Весь путь до Академии у меня в голове повторялась фраза Леаны: «Простите, профессор…»
Профессор.
Я даже не сразу поняла, что девушка сказала что-то неправильное, что-то ещё не случившееся.
«Понятия правильного и неправильного кажутся явными, но это не так», – вспомнились мне слова священника.
Возможно, он даже был прав.
XVI. Скриптум о фамильярах
«Имя Парцифаль, или Персиваль, неразрывно связано с куртуазными героическими сказаниями. Ещё в XII веке, в творении Кретьена де Труа, Персиваль проходил сложный путь – от невежества до рыцарской доблести, а в иной части стремился к святому Граалю».
(Отрывок из серии литературных статей в «Йоркширском вестнике».)
По возвращении в Академию мне, к счастью, не пришлось принимать активное участие в последствиях вылазки третьего курса.
Ректор Санторо, уже оправившись от приступа, собрала всех отличившихся студентов в своём кабинете. Я же просто кратко пересказала свою версию событий, не упоминая Ричарда Блэкуотера.
Взглянув на Леану, я увидела её едва заметный понимающий кивок: помощь инквизитора могла доставить проблем всем, в том числе и ему, если бы кто-то из ведающих упомянул об этом на стороне. Это стало бы плохой благодарностью с нашей стороны.
Узнав от меня всё, что нужно, Санторо позволила мне уйти, а в коридоре у её кабинета меня уже ждала Вивьен.
– Ты просто герой, Эстер, – сказала она.
– Спасибо, но герой очистил бы палаццо, невзирая на все последствия, – ответила я.
Вивьен пожала плечами, не соглашаясь и не споря со мной.
– Эстер, дорогая… Мне очень неловко это говорить, но скоро нужно будет освободить комнату Тадеуша. Помнишь, я сказала, что просила там ничего не трогать? Так вот: если ты хотела посмотреть, то лучше…
– Лучше сейчас, – кивнула я. – Понимаю.
– Я могу попробовать договориться, чтобы сборы вещей и отправку их в Англию начали завтра или послезавтра, когда ты будешь готова…
– Я никогда не буду готова, Вив, поэтому лучше сразу это пережить.
Девушка кивнула и молча повела меня в профессорское крыло. «Я и не подумала, что живу где-то рядом с комнатами Тадди… Хотя, конечно, это логично, он ведь был профессором».
Едва дверь – такая же, как в мою нынешнюю комнату, – открылась, на меня обрушился знакомый запах: лавандовое мыло – запах Тадеуша. Тадди.
Я закрыла глаза, придерживаясь рукой за дверной косяк.
