Мичман с «Варяга» - Константин Георгиевич Калбанов
Вдоль бортов катер обзавёлся леерами, что значительно облегчает передвижение по катеру. Впрочем, чтобы не улететь за борт, у экипажа моими стараниями имеются страховочные пояса с карабинами, а на надстройках появились поручни, к которым они и цеплялись. Мне мои люди дороги, и не хотелось бы кого-то потерять из-за резкого манёвра.
На крыше каюты пристроился пулемёт, который получил крепление для короба с лентой. Окно подачи с подпружиненным зажимом обеспечили её натяжение и избавили максим от перекосов. Во всяком случае, пока всё работало исправно. Помимо этого, он заимел ещё и треногу на носу, куда его можно переставить силами всего лишь одного человека. Правда, в этом случае огонь получалось вести только в секторе в сотню градусов по курсу, но меня всё устраивало.
На баковой тумбе пристроилась пушка Барановского. Мой выбор Молас не одобрял, но когда я обрисовал перспективы, всё же возражать не стал. Скорость снаряда вдвое меньше, чем у Гочкиса, и пока он долетит до цели, миноносец без труда отвернёт в сторону. Но я уже говорил, что артиллерийская дуэль не входит в мои планы. Это оружие оборонительное, а значит, ближнего боя, и тут уж куда важнее осколочно-фугасный эффект снаряда, а не его способность дырявить корпус…
— Ваше превосходительство, катер «Варяг-02» из ремонта вышел. Прошу разрешить провести ходовые испытания, — вытянулся я перед Моласом в его каюте на «Баяне».
Завтрак прошёл, и адмирал работал с документами. Но едва я закончил доклад, как он начал прибираться на столе, после чего решительно поднялся.
— Ну что же, мичман, давайте поглядим, что вам удалось получить на выходе. Мне доложили о крупных тратах ваших личных средств. Если результат оправдает мои ожидания, тогда я буду ходатайствовать перед командованием о возмещении затрат. А там, глядишь, и вопрос о премировании встанет.
— Вы серьёзно, ваше превосходительство? — не смог сдержать я удивления.
— Война это стимул в развитии тактики, вооружений и молодых талантов. Яркое тому подтверждение Степан Осипович Макаров. В русско-турецкую войну он переоборудовал свой пароход «Великий князь Константин» в матку для минных катеров и впервые в мире провёл успешную минную атаку против турецких кораблей. Так что всё в ваших руках, Олег Николаевич. — Он сделал приглашающий жест на выход.
Я лично встал к штурвалу. Вернее, сел, так как на крыше каюты появились скамейки со складными спинками, обеспеченные ремнями безопасности. Перед левой — органы управления, перед правой — откидной штурманский столик. На крыше машинного отсека устроено двухслойное ветровое стекло. Не бог весть какая защита от ветра и брызг, но всё лучше, чем без неё. И стойка, на которой закреплён прожектор.
Устроившись на месте рулевого, предложил адмиралу расположиться рядом. После чего поднял рычаг управления подачей пара в первое положение. Почувствовалась лёгкая вибрация, и судёнышко плавно отвалило от трапа, выходя на чистую воду. Относительно, конечно же. На рейде хватало военных кораблей, гражданских судов, всевозможных катеров, шлюпок, джонок, поэтому я ограничился лишь тем, что выставил рычаг акселератора, а ничем иным он не являлся, во второе положение.
Катер пошёл бодрее и вскоре разогнался до восьми узлов. Обычная для такого типа катеров крейсерская скорость. Однако я не стал на этом останавливаться и увеличил ход до десяти, на каковой мы и двинулись в сторону выхода на внешний рейд. Молас посмотрел на меня с таким видом, словно хотел спросить, и это всё? Нужно как-то поддержать интерес адмирала, пока он не разочаровался окончательно.
— Обратите внимание, ваше превосходительство, дымоход выведен за корму, и дым из топок уже сам по себе выступает эдакой маскировкой. А если он ещё и дрянной, так завеса выйдет довольно не дурной. Хотя на этом преимущества, пожалуй, закончатся.
— И для чего вы переделали дымоход подобным образом? — поинтересовался контр-адмирал.
— Трубы уже достаточно прогрелись, и теперь можно их использовать как дымогенератор.
Я опустил рычаг машинного телеграфа в положение «Дым», подавая сигнал Иванову, и через несколько секунд сзади повалили густые клубы серого дыма, способные укрыть не только катер, но и крейсер. Если только его мачты будут торчать над сплошной завесой. Но ты, поди, их ещё рассмотри в рассеивающейся взвеси, поднимающейся вверх.
— Вооружение не чрезмерное? — кивнул адмирал на бугельные аппараты с установленными в них торпедами.
— Уверен, что сумею доказать их необходимость. С вашего разрешения я хотел бы провести в Голубиной бухте учебные пуски самодвижущихся мин. Извлечём взрыватели, а после поднимем мины с мелководья и вновь изготовим к бою. Нам их для этого даже в Артур везти не потребуется, у самих имеется насос высокого давления.
— Разрешение выдать недолго, как и согласовать учения в штабе. Куда важнее понять, не слишком ли вы перегрузили катер.
— По нормальной грузоподъёмности у нас есть ещё запас на полторы тонны. Немного, но мы ведь и не грузовик.
— Команда не слишком велика? Я понимаю, что вас многое связывает, но двенадцать человек на минный катер как-то чрезмерно. Не находите?
— Никак нет, все матросы при деле. И если вы предоставите мне ещё немного времени, то в последующие выходы в море я докажу это, ваше превосходительство.
— Ну что же, давайте посмотрим, что покажут ходовые испытания. А там и решим, как быть с выходами в море. Пока не вижу перспектив для удачной атаки боевых кораблей. Сдаётся мне, что вы будете лёгкой мишенью. Дымзавеса это, конечно, хорошо, но не мешало бы для начала догнать противника.
— За этим дело не станет, ваше превосходительство. Дайте только выйти на чистую воду, дабы избежать опасности столкновения. Я пока не знаю, насколько катер будет управляем на высокой скорости.
Наконец мы оказались во входном створе, и перед нами открылось свободное пространство до самого горизонта. Минные заграждения ни в счёт. Сейчас-то наши крылья вполне ещё способны задеть мины, установленные с небольшим заглублением. Но как только встанем на крыло, то однозначно пройдём над ними.
Я перевёл ручку акселератора в третье положение, и катер вновь прибавил ход, по мере подъёма рычага постепенно увеличивалась и скорость, а катер понемногу приподнимался из воды. Наконец он достаточно разогнался и плавно встал на крыло, быстро ускоряясь. Несмотря на ветровое стекло, в лицо ударил упругий воздушный поток.
Мы переглянулись с Моласом, и я задорно улыбнулся ему, на что он уважительно
