Дух экстаза - Greko

Я припомнил сходку знакомых по газетам лиц из городского Совета ЭлЭй в рыбацком «Спортивном доме» в прошлом году именно в этой долине и наглого генерала Отиса. Полное впечатление — тогда они о чем-то договаривались, а я им помешал. Оттого и взбеленился старикашка-издатель. Не могла не прийти на ум и история из моего будущего, связанная с подготовкой к зимней Олимпиаде в Сочи. Как многие важные чины летней столицы России накупили участков земли, чтобы потом выгодно их продать государству. Аналогия напрашивалась сама собой.

«Тут есть, в чем покопаться, –подумал я. — Глаз за глаз, генерал-лифт».

Почему? Да потому что этот неугомонный старикашка прицепился персонально ко мне. Наверное, обиделся за непочтительное отношение. Поскольку катастрофа Лейквью стала новостью номер один, затмив собой даже тему борьбы с профсоюзами, она не сходила со страниц газет, включая «Лос-Анджелес таймз». Вот только чёртов Отис за каким-то хреном постоянно цеплял меня вагоном к этой истории, технично опуская подробности моего участия в борьбе с нефтяной рекой. Почитать его газетенку, и сложится впечатление, что мои вышки — главная угроза Южной Калифорнии. Мои с трудом завоеванные зачатки репутации подвергались неприятным артиллерийским залпам, которые мешали спокойно вести дела. Например, открывать новые торговые точки в ЭлЭй, на которых я стал устанавливать свои заправки, обеспечивая их бензином с нефтеперегонного завода в Хантингтон-бич. На меня даже карикатуры рисовали. Но денежки за размещение рекламы брали с удовольствием. Достали!

Не поленился и съездил в долину Сан-Фернандо. Поговорил с фермерами. Мои предположения подтвердились. Ряд земель не так давно был скуплен по непонятной схеме. Ниточки вели к Sportsmen’s Lodge, к Гарри Чандлеру. А кто у нас очкарик Гарри? Правильно, зять Отиса.

Догадки — вещь, конечно, неплохая, но ими издателя «Лос-Анджелес Таймз» к стенке не припрешь. Помог Ося. Он меня свел с одним нашим клиентом из Управления водоснабжения, отвечавшего за его хозяйственное обеспечение, закупавшего у нас «форды» и получавшего у нас откаты. Чиновник особо не скрывался — коррупция в ЭлЭй настолько опутала город, что никто по этому поводу не бухтел. Никто — включая прессу, в чью обязанность как раз и входила борьба с подобным явлением, а не гнусные нападки на белого и пушистого Базиля Найнса.

Чиновник-водник очень любил комиссионные, взятки и подарки. Настолько, что из кожи вон готов был лезть, чтобы сдружиться с нами покрепче. Он тайно показал мне проект акведука с земельными планами. Настолько подробными, что в них были указаны фамилии владельцев участков. И многие фамилии в этом списке не так давно были вычеркнуты и заменены на новые. Я не сомневался, что эти новые владельцы никто иные, как подставные люди мэра Джорджа Александера, членов Городского совета и, вне всяких сомнений, их идеолога генерала Отиса.

«Таким, сука, непогрешимым себя выставляет, борцом за моральную, политическую и расовую чистоту города. А у самого-то рыльце в пушку!»

— Вы опоздали, мистер Найнс, — посетовал чиновник. — Что-то выкупать уже нет никакого смысла.

— Какая жалость! — сфальшивил я, не объясняя причины своего интереса и стараясь запомнить заинтересовавшие меня имена.

Как мне поступить, до конца не понимал. Превращаться в Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами городской коррупции, не было ровным счетом никакого желания. Мне здесь, в ЭлЭй, жить и процветать, а не изображать из себя придурошного Бэтмена из Готэм-сити. Если по чесноку, я уже на темной стороне, коль превратился в капиталиста. Плачу же я откаты — чем не коррупционная операция? Но если найдется морализатор, возжелавший меня пнуть как гада-эксплуататора, пусть глянет мои зарплатные ведомости или поспрашивает менеджеров моих автосалонов, сколько они получают комиссионных за каждую проданную машину. Я своих людей деньгами не обижал. И в то же время нельзя не признать — банда из Городского совета и даже гнилой старикашка из «Лос-Анджелис Таймз» мне ближе, чем простые работяги, плательщики налогов.[1] И, в конечном счете, если убрать моральные соображения, город, и я в том числе, только выиграют от строительства акведука. Деньги на проект уже собраны, работы ведутся, все ждут воду — даже Голливуд, решивший по этой причине присоединиться к Лос-Анжелесу. Но кто сказал, что полученную информацию нельзя использовать к собственной выгоде? Нужно лишь подобрать правильный момент.

Правильный, неправильный — ближе к концу сентября у меня сорвало планку, и я решил обуздать старикашку, когда его публикации перешли всяческие границы. Наверное, не стоило поддаваться эмоциям, но его газетенка — увы, крайне влиятельная — начала лить на меня помои и упрекать в безнравственном поведении. «Найнс бросает вызов общественной морали», — с таким заголовком вышел очередной номер.

«Ты сам, Отис, напросился!» — заключил я и отправился в клуб Джонатана, где обычно обедал мистер Гаррисон.

Расположенный на верхнем этаже «Пасифик Электрик Билдинг», пафосный клуб Джонатана славился старинными резными панелями, привезенными из Европы, и лучшими в Калифорнии стейками. Этакое сочетание изысканности Старого Света и американской прожорливости. Место, закрытое для посторонних. Но только не для меня. Немного похрустев купюрами, еще летом добился принятие в его члены, несмотря на яростные протесты Отиса.

Возражал он не зря. Будто предчувствовал, что настанет время, когда я испорчу ему обед. Например, как случилось сегодня. Он лопал свой портерхаус, вполне культурно пользуясь салфеткой и даже ножом, а тут я такой — весь из себя злобный демон мщения в дубовом антураже.

Не дав ему сказать и слова, бросил на стол газету и еще один документик — набросок небольшой заметки о проделках с землей веселой банды из Городского совета.

— Что все это значит, грубиян? — взревел генерал, до крайности раздосадованный моим появлением. — Если прибежал порыдать мне в жилетку и просить тебя не трогать, ты ошибся адресом.

— Хватит изображать из себя чистюлю, — немедля нанес я удар. — Ваша игра, сэр, шита белыми нитками. Трудно не поддаться искушению назвать вещи своими именами. Вы вор, нагло воспользовавшийся инсайдом!

Отис чуть не подавился куском мяса. С трудом поборол приступ кашля. Взял лист бумаги и внимательно изучил.

— Дошло, дедуля?

— Лезешь в опасные дела, гаденыш! — остался верен себе этот склочник.

— Я знаю, что ты, Отис, считаешь себя пупом земли, — сказал