Меткий стрелок. Том III - Алексей Викторович Вязовский

— Карета уже подана, мистер Уайт — произнес Картер, заходя в номер — Сегодня с вами работает вторая смена охраны.

— Напомни, где состоится встреча?

— В яхт-клубе «Атлантик».

Я доел завтрак, поднялся, поправил галстук. Посмотрелся в зеркало. Костюм сидел безупречно. Я привык к этой новой одежде, она сидела на мне, как вторая кожа, облегая плечи, подчеркивая фигуру. Конечно, она не могла сравниться с моей любимой паркой, в которой я чувствовал себя по-нанастоящему свободно в Доусоне, но для Нью-Йорка, для этого нового мира, она была идеальна. Она была символом моего нового статуса, моего нового положения в обществе.

Наш кортеж из двух карет медленно двигался по узким, заснеженным улицам Манхэттена. Мостовые были покрыты толстым слоем слякоти, экипажи, запряженные тяжёлыми лошадьми, скользили, а их колеса оставляли на снегу глубокие борозды. Воздух был пропитан запахом угольного дыма, смешанным с ароматом свежего кофе.

Мы пересекли Бруклинский мост, возвышающийся над Ист-Ривер, словно гигантское кружево из стали и камня, и направились к побережью Лонг-Айленда. Постепенно городская суета сменилась более спокойными, уединенными пейзажами. Дорога вела нас через пригороды, утопающие в снегу, мимо загородных вилл, скрытых за высокими каменными заборами, и наконец, привела к яхт-клубу.

«Атлантик» встретил нас суровой, но величественной красотой. Здание, выстроенное из темного камня и красного кирпича, с высокими окнами и остроконечной крышей, напоминало старинный замок. Оно возвышалось над скалистым берегом, словно непокорный страж, взирая на бушующий океан. Волны, огромные, пенящиеся, с грохотом разбивались о прибрежные камни, выбрасывая на берег белые клочья пены. Ветер выл, рвал и метал, пронизывая до костей, но внутри клуба, казалось, царили тепло и покой — на восточное побережье пришел шторм.

Яхты, пришвартованные в искусственных затонах, стояли на зимнем приколе, их мачты, лишенные парусов, торчали в небо, как голые деревья. Вода в затонах, защищенная от волн, была относительно спокойной, лишь изредка подрагивала, отражая серые небеса.

Клуб был явно построен для круглогодичного использования. Его широкое, крытое крыльцо, отделанное темным деревом, вело в просторный вестибюль, где горел огромный камин, отбрасывая на полированные мраморные полы теплые, золотистые отблески. Здесь все было продумано до мелочей, каждый предмет интерьера, каждая деталь говорила о богатстве, вкусе и стремлении к совершенству.

В каминном зале уже находились члены клуба. Все со свитой — личные секретари, слуги… На их лицах не было спешки, в их движениях — суеты. Они были воплощением власти, денег, и того мира, к которому я теперь принадлежал.

Я кивнул Картеру, и мы прошли через вестибюль, направляясь к залу, где должна была состояться встреча. На меня бросали любопытные взгляды. Новости о моих миллионах, приключениях на Клондайке — все это уже давно достигло Нью-Йорка, и я был для них экзотическим гостем, своего рода диковинкой, которую пригласили в закрытый клуб.

Первым, кого я узнал по фотографиям в газетах был Джон Морган. Он стоял у камина, окруженный несколькими людьми, его массивная фигура, широкоплечая и властная, излучала спокойную, но непреклонную силу. Морган был обладателем лица с большим, красным носом, в его глазах читались ум, воля и привычка принимать решения, которые меняли судьбы стран. Он был одет в строгий, безупречный костюм, единственное украшение на нем была золотая цепочка от часов.

— Мистер Уайт, — произнес Морган, протягивая мне руку. Его голос был низким, глубоким, с едва уловимым рычанием. — Рад наконец-то познакомиться. Наслышан о ваших… невероятных успехах на Севере.

Рукопожатие было сильным, но не доминантным. Он сжимал мою руку ровно столько, сколько требовалось.

— Мистер Морган, — ответил я, стараясь выглядеть невозмутимым. — Рад нашему знакомству…

Мы перекинулись парой фраз, и Морган представил мне своих спутников. Молодой человек, с такими же цепкими, умными глазами, оказался тоже Джоном — это был сын банкира, Морган-младший, Рядом с ними стоял пожилой мужчина с седой бородой и явно семитской внешности. Характерный нос, смуглая кожа… Это был еще один банкир — Маркус Голдман.

— Мистер Уайт, — произнес Голдман, его голос был тихим, но уверенным. — Ваша деятельность на Клондайке… это что-то феноменальное. Позвольте узнать, сколько вам лет?

— Двадцать три, скоро исполнится двадцать четыре

Морганы удивленно переглянулись.

— Меня старит прическа — улыбнулся я

— Стать миллионером в двадцать три… Это — Голдман замешкался — У меня нет слов! Я свой первый миллион заработал только в шестьдесят лет.

— Да ты двадцать лет в Филадельфии торговал одеждой — засмеялся Морган — Надо было сразу ехать в Нью-Йорк

Через несколько минут к нам подошел мужчина, чьи черты лица тоже не оставляли сомнений в его происхождении. Это был Альберт Ротшильд, представитель венской ветви семейства. Он был высок, элегантен, с тщательно ухоженной бородой и живыми, проницательными глазами, в которых мелькал едва уловимый блеск иронии. Его костюм, хоть и строгий, был сшит из тончайшей шерсти, а на мизинце блестел массивный перстень с семейным гербом.

— Мистер Уайт, — произнес Ротшильд, его голос был с легким акцентом. — Ваш Клондайк… это уже легенда. Мы, в Европе, следим за вашими успехами с большим интересом.

Я обменялся с ним любезностями, понимая, что его слова были не просто комплиментом, а признанием моего вхождения в их круг. Затем последовала встреча с Корнелиусом Вандербильтом вторым, внуком основателя железнодорожной империи Вандербильта Первого. Он был более грузным, чем его знаменитый дед, с красным лицом и тяжелым, оценивающим взглядом. Его манеры были менее изысканными, чем у Ротшильда или Моргана. Проще говоря, он был грубияном.

— Ну что, Шериф Юкона, — пробасил Вандербильт, когда нас представили — Думаешь, намыл золота на Юконе и схватил бога за бороду?

— А вы на чем разбогатели? На железных дорогах? — пожал плечами я — Трансконтинентальные линии ведь вам принадлежат? Так я из Портленда пять дней ехал! С заносами на путях вы не боретесь и моя юконская подготовка пришлась впору. Поработал лопатой на вашей насыпи… Деньги за билеты возвращать планируете?

Я взял верный тон с Корнелиусом. Он сразу сдал назад, начал оправдываться. Дескать, есть даже специальный поезд, который должен бороться со снежными заносами, но теперь он понимает, что одного состава мало, нужен второй. Бывают такие люди, которые любят сразу сесть на шею. Если их сразу скинуть, да еще дать пинка — моментально начинают нормально разговаривать. Так вот Вандербильт был из таких…

Внезапно в зале послышался