Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов
Поэтому мало-помалу и начали втягиваться. Сначала эскадрон, с которым Лев ходил на то дело, а потом и остальной полк. Во всяком случае та его старая часть, которая располагалась в Чир-Юртовском укреплении, а не новые эскадроны, еще не прибывшие сюда.
И на снарядах спортивных игрались.
И вокруг крепости бегали.
И даже спарринг на кулачках начали практиковать. Все. Включая нижние чины. Без фанатизма. Отрабатывая больше удары на мешках с песком и макиварах из досок, обмотанных веревками.
Командир же полка смотрел на это крайне положительно. Со скепсисом, но положительно. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
И так день за днем. Спокойно и нудно…
Но в это утро Куровский Феликс Антонович приказал строить полк, вопреки обыкновению. Сразу после завтрака. Вон — только стали расходиться и зазвучала труба.
Никто, впрочем, не возмущался.
После практически двух месяцев затишья людям хотелось какого-то дела. На «прогулки» они, конечно, продолжали выходить. Что по своим тылам, что за линию. Но все заканчивалось чрезвычайно тихо и спокойно. Ни единого выстрела.
Слишком уж много людей потерял местный наиб в той засаде…
Построились.
И полковник начал выступать.
— В связи с сокращением армии, Его Императорское величество Государь Император Николай Павлович принял решение оставить наш полк в составе шести эскадронов. Формируемые же четыре дополнительные упразднить, равно как и резервную пешую команду.
Новость.
Серьезная и значимая.
Из-за чего многие помрачнели.
Идея усиления полка полутысячей бойцов многим была по душе. Слишком уж тут было беспокойно. А тут беда такая… Прямо волна мрачных, серых взглядов и настроений пошла.
— Кроме того, Николай Павлович повелел подготовить списки нижних чинов, что в рядовых свыше десяти лет и в унтер-офицерах свыше пятнадцати лет стоят. По мере появления возможности их будут отправлять в резерв и дозволяя селиться по городам да селам, где заниматься хозяйством и заводить семьи.
А вот сейчас расцвели.
Подходящих под требования едва ли треть. Однако такой шаг выглядел… неожиданно и благостно для многих.
Феликс Антонович вещал дальше, рассказывая шаг за шагом новости. Лев же с трудом сдерживал ухмылку. Видимо, его разговоры и письма дали свой эффект. Тяжесть растущей финансовой ситуации слишком уж явно проступала и стала видна многим. Оставалось лишь гадать — отчего они ранее тянули. Ведь знали, все знали…
Хотя, конечно, граф не понимал, как удалось уговорить Николая I на сокращение армии. У него же был пунктик. Он считал, что нужно на любом направлении держать столько войск, чтобы своими силами могли с любым неприятелем совладать. Ну, почти с любым.
И такой шаг.
Ведь если до Кавказа дошли указы, то по остальным землям уж точно их зачитали…
Наконец, дело дошло до награждений.
И о них вспомнили.
Хотя с самого возвращения тишина стояла. Никто и словом не обмолвился. Скорее, наоборот. Злые языки болтали, что по итогам той прогулки штабс-ротмистра могут отстранить от командования. Все ж таки в засаду попал, в которой вверенных ему людей едва не перебили.
Но нет.
Решились-таки награждать.
Для нижних чинов его светлость князь Воронцов выделил дюжину знаков отличия Военного ордена. Сиречь Георгиевские кресты, но не ордена, а медали. Кого именно награждать должно было решить в полку. Так что полковник, заявив это следом озвучил список награжденных: все как один — рядовые, кроме того унтера из арьергарда.
Дальше он вызвал Льва Николаевича и перед строем сообщил о награждении его орденом Святой Анны младшей степени и присвоении досрочно чина поручика[3]. Так-то то, что он устроил там, на склоне, должно награждаться орденом Святого Георгия. Однако наместник посчитал, что повышение в чине будет полезнее для юного дарования. Вот и уважил как смог. Заодно приписав в эскадрон.
Ну и, наконец, полковник поздравил командира эскадрона Петрову Виктору Александровичу орденом Святого Владимира 4-ой степени с бантом[4]. Серьезная и значимая награда для его двадцати пяти лет. Вон — расцвел и просиял ликом. Да и вообще — полк переполняли преимущественно светлые мысли.
На этом и разошлись.
Ну как — перейдя к неформальной части.
— Вроде небольшая стычка, а столько наград. Что-то командующий расщедрился. Отчего это? — поинтересовался Лев Николаевич у командира полка.
— Местный наиб ранен. Его отряд чрезвычайно ослаб. Да и дрались вы против сильно превосходящих сил.
— И все?
— А этого мало?
— Эта война тянет десятилетиями, и подобного рода стычки случаются регулярно. И я не слышал, чтобы бойцов так осыпали наградами.
— После Даргинского похода[5] нужно было что-то такое сделать. — ответил Петров вместо Куровского. — Я не удивлюсь, если в полках об этом подвиге уже зачитали.
— Должны зачитать. — улыбнувшись, кивнул полковник.
— Как интересно. А оружие? А снаряжение? Что командующий ответил на ваш запрос?
— Под его ответственность — снаряжайтесь, как хотите, но в эскадроне и если Виктор Александрович это дозволит. Но казна ни единой копейки выделить на это не может пока.
— Армию сокращают, а денег нет?
— Ревизия же. Не слышали разве?
— Нет, — честно ответил граф. — Откуда?
— По многим полкам и укреплениям идет ревизия. Поговаривают, что несколько генералов уже приняли под белы рученьки. А один даже застрелился.
— За воровство?
— А ты поди и угадай, — недовольно фыркнул полковник. — Они же не докладывают. Зверствует Дубель, зверствует.
— Леонтий Васильевич едва будет кого наказывать просто так.
— А вам почто знать?
— Имел возможности с ним общаться.
— Вы⁈ — напрягся полковник, как и все остальные.
— Я невольно был вовлечен во внутренние конфликты августейшей фамилии. Вот Леонтий Васильевич и приезжал в Казань разбираться. Через него я и подал прошение на службу.
Всех сразу резко попустило. Так-то поначалу подумали, что Лев — человек Дубельта. Но нет… просто пересекался.
Разговорились.
И потихоньку выяснились нюансы армейской реформы.
Оказалось, что нельзя просто взять и уволить половину армии. Для этого деньги требовались, которых нет. Это же резервисты. Если их на улицу выгнать, то где потом искать?
— Слушайте, а если я найду эти деньги? — оживился граф.
— В каком смысле?
— У меня сейчас в Казани производство селитры запущено и надо расширяться. Получено высочайшее дозволение на производство оружия. Да и мало ли я что еще удумаю? Мне люди верные и толковые нужны. Может, солдатиков ко мне?
— А пойдут?
— Так спросим. За спрос, как известно, морду не бьют. Оружие делать всяко лучше, чем
