Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков
— Прости, я совсем не спросил о твоем самочувствии.
— Ты знаешь, полегчало, — не без юмора отозвался брат, но тут же снова стал серьезным. — Я вполне понимаю твои резоны, но все же думаю, расследованием должен руководить человек с большим весом. Ты рано или поздно снова уйдешь в море, и тогда твоего Беклемишева просто сожрут. Что скажешь о Дубельте?
— Стар, хитер, продажен.
— Хм. Тогда об Орлове?
Надо сказать, что шеф корпуса и начальник III отделения граф Орлов не слишком разбирался в розыскных делах, предоставив руководство ими все тому же Дубельту. Но при всем при этом был человеком дельным, хотя и консервативно настроенным. Кроме того, я, то есть Костя, издавна дружил с его сыном Николаем. В общем, не самая худшая кандидатура, если его соответствующим образом настроить. Но это все-таки на крайний случай…
— Прости, Саша, но Алексей Федорович еще старше Дубельта. Да и не годится он для тайных расследований и бессудных расправ…
— Ты полагаешь, что это дело следует держать в тайне?
— Нет, черт побери! Дадим объявление в Петербургских ведомостях: великая княгиня собралась отравить мужа ядом, полученным у фрейлины!
— Н-да, неприглядная картина…
— Поэтому чем меньше людей посвящено в детали, тем лучше. Давай сделаем так. Я создам при Морском ведомстве временный отдел для специальных расследований. Включу в него только тех, кто уже и так в курсе событий. Беклемишева, Юшкова, возможно, еще несколько человек, и буду курировать лично. Как думаешь, моего аппаратного веса хватит, чтобы прикрыть их работу?
— Но…
— Ты ведь не забыл, что дал мне поручение разобраться со смертью отца?
— Нет, конечно. Но что, если твое присутствие потребуется в другом месте?
— Вот ты о чем. Никогда не думал, что скажу это, но… море подождет! Все равно вражеский флот прибудет к нашим берегам не ранее конца июля, а скорее всего, в августе. До той поры нам нужно, любыми средствами решить эту проблему. Иначе все наши победы потеряют смысл…
— Пожалуй, ты прав, — сдался брат.
К счастью, он пока не подозревает, какого монстра я собираюсь взрастить из этого временного отдела. Со временем он развернется в целый департамент, задачей которого будет обеспечение безопасности. То есть разведка, как военная, так и техническая, а также контрразведка и, конечно же, охрана. И поскольку никакой другой службы, комплексно занимающейся всеми этими вопросами, у нас пока нет, именно она и станет костяком главной имперской спецслужбы.
Но это в будущем, о котором лучше не распространяться. К сожалению, Сашка не самый волевой человек и охотно поддается чужому влиянию. А я рядом с ним постоянно находиться не могу. Между тем, в его окружении достаточно людей, не желающих никаких перемен и способных сообразить, в чем заключается опасность.
— Скажи, пожалуйста, — прервал паузу брат. — Как ты намерен поступить с Санни?
— Даже не знаю, — вздохнул я. — Не будь я великим князем, потребовал бы развод, но…
— Это исключено! — покачал головой император.
— Сам знаю. Но пойми и ты меня. Она положительно сошла с ума, и оставаться рядом с ней теперь просто опасно. Бог знает, какая еще «светлая идея» придет в ее прелестную голову, а ведь у нас дети!
— Полагаешь, она может навредить им? — изумился Александр.
— Сутки назад я бы плюнул в лицо тому, кто сказал бы, что она способна отравить меня, а сегодня это стало свершившимся фактом. Более того, великая княгиня Александра Иосифовна, говоря языком насквозь казенным, причастна к смерти ни в чем не повинного, за исключением, быть может, склонности к выпивке, человека. Да, он всего лишь слуга, но тоже живая душа. У него, кстати сказать, и семья есть…
— О них мы позаботимся, — отмахнулся брат. — Но я, право, не представляю, как поступить в подобном случае. Возможно, нам следует посоветоваться с мамА?
— Даже не знаю. В последнее время маменька не слишком меня жалует. Ей почему-то кажется, что отставка Клейнмихеля и Нессельроде — дело исключительно моих рук.
— Перестань. В конце концов, она любит внуков и захочет позаботиться о них.
— Надеюсь, ты прав. Но теперь давай лучше подумаем, как ответить организаторам этого преступления?
— А разве они уже известны? — удивленно посмотрел на меня император.
— А разве нет? Посмотри на последнем листе показаний Анненкова…
Явно заинтересовавшийся Александр поудобнее устроился в кресле и снова углубился в исписанные каллиграфическим почерком листы.
— Ты о счете в лондонском Сити? — задумался он. — Прости, но это еще ничего не значит. У доброй половины наших аристократов есть такие. Хотя, конечно, размеры «сбережений» у разорившегося вконец помещика внушают…
— Если, как ты выразился, «сбережения» наших аристократов находятся в их банках, впору задуматься, наши ли это аристократы? Но вообще я не об этом. Там внизу приколот вексель. Посмотри, каким числом он выдан?
Платежный документ был найден среди бумаг Анненкова, едва только начался обыск, поскольку тому даже не пришло в голову его прятать. Мгновенно сообразивший, что это значит, Беклемишев тут же прислал его мне с нарочным.
— Неделю назад? — нахмурился брат.
— По крайней мере, теперь точно известна моя цена в фунтах стерлингов. Как видишь, она не так уж высока, хотя со слов Анненкова это только аванс. В любом случае — прямая улика.
— Черт знает что! — стукнул в сердцах кулаком по столику с документами император. — На моего брата объявили охоту, платят деньги за твою жизнь, нанимают всякую сволочь, то поляков, то просто мошенников и гадалок. Нет. Не позволю! Они за это заплатят! Такие преступления не могут остаться безнаказанными.
— Целиком и полностью поддерживаю эту позицию, — кивнул я.
— Что ты предлагаешь?
— Ответить зеркально. Бить англичан по их слабым местам, так же как они это делают с нами. Помнишь, я предлагал тебе операцию в Ирландии? Большого эффекта от нее, конечно, не будет, но это только первый шаг. Нужно постараться поджечь Индию — главный алмаз британской короны и источник львиной доли их доходов. Затем создать им проблемы в Китае, из которого они высасывают серебро, продавая азиатам опиум.
— Даже не знаю, Англия издавна один из главных наших торговых партнеров. Не навредим ли мы подобными действиями сами себе?
— Сейчас война, а на войне все
